- О боже! Милая, ты же знаешь, как я тебя люблю. Мне невыносимо трудно быть без тебя хоть тысячную долю секунды.

- Жаль я не увижу больше этого всего. Не будет больше вечернего воздуха, купающегося в лучах кровавого заката. Не будет больше твоих ярких глаз.

- Не будет тебя, твоей любви. Пения птиц над нами.

- Я больше не смогу прижаться к твоей груди. Не смогу услышать, как бьется твое сердце.

- Я знаю, но мы должны это сделать. Ради будущего, ради нас, ради любви.

И они шагнули. Расплавленный металл принял их в свои объятия. Они не чувствовали боли. Они продолжали смотреть в глаза друг другу. В их глазах пылала любовь. Так они смотрели друг на друга, пока не скрыли полностью и металл сделал их своей частью.

- Поздравляю, доктор. Вы сделали невозможное, - говоривший, человек сорока двух лет в твидовом пиджаке, горячо пожимал руку человека, по крайней мере, вдвое старше его.

- Да. Вы правы. С этими роботами давно пора было кончать.

ПРОСНУЛСЯ.

Мягкий шелест донес с моря легкий запах йода. Волны лениво лизали прибрежную гальку, с истомой откатывались назад и снова накатываясь на берег. Пение цикад в ночи стало просто невыносимо. Костер изредка поблескивал и огоньки мелкими бликами отражались в ее глазах.

- Да? –Тревор не дал ответить и закрыл рот любимой поцелуем.

Мария сладко потянулась на песке. Ее бархатная кожа покрылась гусиной кожей и от того стала еще более притягательной. Светлые волосы разбросались по округлым плечам.

- Да? А можно мне узнать что именно ты понял, - с этими словами она легко с нежностью провела ладонью по его щеке.

- Правда? Не может быть! – с притворством воскликнула она. – И что это? – уже более спокойно спросила Мария.

Рука Тревора скользнула к купальнику Марии и тут… Раздался звонок будильника и Джон Тревор, герой-любовник, превратился в обычного клерка, обычной компании, с обычной женой и тремя вполне обычными детьми.

ПРОЩАЮ….

Дождь лениво чертит косые линии на окне, за которым бушует гроза. Брошенная трубка телефона натужно пищит. «Я не приду, прости». Эти слова снова и снова вспоминает Риана, блондинка с зелеными глазами. Но почему? Что я такого сделала? Зачем? Спрашивает она себя, но не может найти нужного ответа. На душе становится также темно, как и на улице. Свечи догорели в своих подсвечниках и погасли. Пластинка, играющая мягкий блюз, уже в который раз проигрывает один и тот же фрагмент. Но не кому поправить ее, не кому закрыть окно, распахнутое ветром, и дождь заливает ужин на двоих, который Риана сама приготовила час назад. На полу лежит она в свете бледной луны. Никто не мог бы ей помочь. Рядом лежит лезвие бритвы, а по ковру расползается густое пятно крови. «Я не приду, прости». Прощаю…

ПЕВИЦА ГРАЦИЯ.

Не знаю, что заставило меня зайти в этот ресторан. Самый обычный ресторан на Венере. В нем не было ничего примечательного. Все те же бегающие официанты, показная чистота (черт бы ее побрал!), а с небольшой сцены поет певичка. Но сейчас там было пусто, и я сидел, заливая одиночество очередной порцией местной тэкилы. Повторюсь, я не знаю, что меня затащило в эту забегаловку, но уже после второй порции этого обжигающего напитка, я уже не задавался этим вопросом. Мне было все равно.

Тут объявили некую мисс Грацию и я, как и все повернул голову в сторону сцены. Из скрытых динамиков полилась легкая музыка и неопластиковый занавес медленно растворился. На сцене оказалась прелестная черноволосая девушка с неземными зелеными глазами. Она начала петь легким, но сильным голосом одну из космических баллад про великих проходимцев космоса. Именно проходимцев, а не первопроходцев. По крайней мере, я так их называю. В последующие пятнадцать минут я весь обратился в слух. Слова, такие знакомые, но с помощью ее голоса такие величественно-таинственные, навеяли на меня легкую печаль. Я помню их наизусть:

Или колье из янтарного блеска далеких звезд?

И дальше, дальше, дальше.… Эти баллады никогда не бывают короткими, но никто, казалось, не замечал течение времени, как и я. Очнулся я уже, когда все вокруг уже бурно опладировали, и я поспешил присоединиться к ним. Настроение мое резко повысилось и я, заплатив по счету, быстро ретировался.

(Идея позаимствована из разговоров с друзьями.)

Вечер. Над городом опускается тьма. Все спешат домой, чтобы прочитать газету, съесть свой ужин и спать. Только не спят в Неоленде два любящих сердца. Джек и Лиз. Они сидят на балконе своего дома и мечтают. Давайте послушаем, что они говорят:

Джек (целуя Лиз): Послушай, как ты думаешь. Может быть, где-то во вселенной сейчас сидит такая же пара, как мы и думают?

Джек: О том есть ли кто-нибудь еще во вселенной? Мечтают ли они встретится с нами или еще кем-нибудь? И о чем еще они мечтают? Как они любят? Как живут? Это ведь очень интересно.

Лиз (плотнее кутаясь в куртку от холода): Все возможно. Ведь, как известно Вселенная бесконечна, а разве в этой бесконечности не может быть подобных нам? Вероятно, они похожи на нас. Так же любят, живут. Как я хотела бы, чтобы это было так! Встретиться бы с ними, поговорить, узнать, как ты говоришь, о чем они мечтают и так ли уж их мечты отличны от наших?

Джек: Да было бы замечательно. Пойдем в дом. Уже холодно.

И они уходят в дом. Но это не конец нашей истории. Теперь мы перенесемся на далекую планету Клорксус, за много миллионов световых лет от земли. Что мы видим? Опять двое влюбленных. Толлин и Вега. Давайте также подойдем и послушаем, что они говорят:

Толлин: А как ты думаешь, есть ли кто-нибудь кроме нас во Вселенной?

Вега: Это может быть, ведь Вселенная так огромна.

Толлин: А разве тебе не интересно, есть ли кто-нибудь кроме нас? Я хотел бы знать, о чем они думают, как живут?

Боль. Это боль. Мне больно. Мне было больно и раньше, но сейчас это не просто боль. Просто боль, это видимая боль. Ты знаешь, что у тебя болит, и ты можешь понять почему. Моя боль в душе. Это депрессия. Не просто, когда посылаешь к черту весь мир, когда не хочешь никого видеть и мечтаешь лишь о самоубийстве. Мне хуже. Намного. Мне не просто больно, но холодно. Этот холод одиночества пронизывает тебя до самых кончиков волос, и ты уже не можешь ни о чем думать кроме смерти, как о надежде на избавление. Я хочу умереть. Я действительно этого хочу. Но я не умру. Я буду жить. Не потому, что мне страшно умирать. Мне страшно жить, но я должен жить, чтобы искупить грехи. Мои грехи. Они не дают мне свободно дышать. Я задыхаюсь. Мне темно, больно, холодно и душно. Кто я? Зачем я? Когда это все прекратится? Не знаю.

ХОЧУ ЛЮБИТЬ.

Я киборг. Обычный киборг. Модель Е-23-45. Мозг живой, а все остальное лишь механизмы. Я нахожусь в лаборатории моего создателя. Здесь много разных механизмов. Но для меня лишь один имеет значение. Модель В-34-54. Тоже киборг. Но я люблю ее. Я ее люблю. Но я не могу любить. Не имею права. Мне было бы больно, если бы я мог испытывать боль. Наказание природы. Мой создатель отобрал у меня чувствительность, но оставил мне чувство любви. А сам? Конечно, любит. Недавно заходила в лабораторию его жена. Миниатюрная блондинка. А может он не знал, что я могу испытывать это чувство? Наверное. Но от этого не легче. Я ее люблю. При жизни ее, кажется, звали Елена? Не помню. Интересно, полюбил бы я ее, когда мы оба были людьми? Скорее всего, нет. В этом гараже лишь я и она имеем интеллект. Остальные нет. Кажется, один профессор сказал, что, если оставить на плоту двух человек, которые терпеть друг друга не могут, то вскоре они полюбят друг друга. Может быть, мне просто одиноко? Не знаю. Но я люблю ее. Люблю. И не могу любить. У меня нет сердца. А процессоры еще не научили любить. Но я люблю! Люблю! И я хочу стать человеком, хочу испытать всю гамму чувств! Хочу любить!

ХОЛОДНЫЕ ЗВЕЗДЫ.

Спросите меня, почему я смотрю на звезды? Потому что мне нравится? Нет. Потому что мне больше нечего делать? Тоже нет. Но почему же тогда? Не знаю. Может быть, от того, что звезды это единственное, что видно в ночи? Или от того, что они так загадочны, а я люблю загадки? Не знаю. Что манит меня в этих холодных звездах? Вселенная не может существовать без каких-либо законов. Может быть, я хочу их понять? Не знаю. Холодные звезды манят меня и я не могу оторвать взор от них. Зачем? Почему? Я не знаю.

Почему все фантастические рассказы начинаются с инопланетян? Ну, может и не все, но большинство. И почему они почти всегда ужасные монстры, которые только и стремятся, что захватить землю, а то и всю Вселенную? Все проще. Мой инопланетянин просто зашел ко мне однажды вечером и попросил воды. Стояла жуткая жара, и я выполнил просьбу. Собственно, я сразу и не понял, что он инопланетянин, но, когда он вместо того, чтобы поблагодарить и уйти, поблагодарил и просто, растворился в воздухе, то тут все стало на свои места и я понял, что это был инопланетянин. И что же я сделал? Да ничего. Просто закрыл дверь, зашел в кабинет и написал, то, что вы сейчас читаете. Не верите? Ну и не надо! Только, если к вам зайдет инопланетянин, то следите, чтобы ноги у него были чистые, а то эта грязь просто не оттирается и мне до сих пор приходится объяснять, откуда у меня на пороге три отпечатка ног, две левых и одна правая?

Она дура. Самая настоящая дура. Просто страшно подумать какая дура. Нет ну вы представьте, какая она непроходимая дура. Дурнее ее только стул, да и то только потому, что сказать ничего не может. Это просто ужасно. Когда я с ней познакомился, то не знал, что она просто идиотка. Что за милой улыбкой скрывалась пустая башка и отвратительно тупые мысли. Фу! А какой от нее запах! Да таких мерзких духов я еще не нюхал! По-моему, если смешать ацетон и говно, и то получится лучше, а она дура. Нет, правда, она просто тупая идиотическая дура. Ей лечиться надо, а не по улице ходить. Какая же она дура! Просто дурнее не бывает. Боже, может, скажешь мне, и почему же я ее так люблю!?!

ПОСЛЕДНИЕ БЕЗДУШНЫЕ МАШИНЫ.

ПРОСНУЛСЯ.

ПРОЩАЮ….

ПЕВИЦА ГРАЦИЯ.

ХОЧУ ЛЮБИТЬ.

ХОЛОДНЫЕ ЗВЕЗДЫ.