Капли стучат, стучат, стучат по крыше, окнам и душе. Дождь унылой безнадежностью заползает в душу. Капли летят, летят, летят. Открываю глаза, смотрю вверх. Капли падают на лицо, смешиваясь со слезами, медленно стекая по щекам. Где слезы? Где капли? Все смешалось…. Что со мной? Странное чувство. Как будто уйдя, ты забрала с собой частицу моей души. Частицу радости и счастья, оставив мне лишь невыразимую тоску и надежду на то, что придешь, что снова будет радость встречи с печалью в моих глазах. Встреча…, тихий вечер… звезды как свечи…. Но вечер не вечен. Он заканчивается, как обычно слишком быстро, слишком…. Я стою с поднятым лицом и смотрю в хмурое небо. Где ты? Где? Когда придешь? Когда? Когда…. И вырывается из самого сердца крик — Я люблю тебя! Люблю….. Люб-лю.… Повторяю я вновь и вновь замедляя слова, пока они не обрываются последним «лю»…. Я падаю на землю без сознания в лужу собственной крови, натекшей из разрезанных вен. Да. Я знаю, что ты придешь, но любое мгновение без тебя смерти подобно…. Смерти…. подобно…. Затихает последней мыслью моя душа….

Поцелуй? Ты пришла! Я спасен! Гляжу на свои руки, но на них ни царапины. Ты одним своим прикосновением залечила все раны моего тела и души. Господи! Ты вновь со мной! Я знаю, что эта новая встреча пролетит слишком быстро, но я счастлив, счастлив тем, что есть в данный момент и я стараюсь выпить бокал нашей встречи так медленно, как только это возможно. Смакуя по капле божественный нектар я насыщаю свое тело тягой к жизни, радостью, жизнью! Я спасен! Пусть ты не моя, пусть у тебя есть любимый, пусть этот мир за окном бьется в наш мир унылым дождем. Ты со мной и частица доброты окутывает нас нежным бархатом взаимопонимания, надежды, веры и… быть может любви? Наверное…. Но….

Молчание…. Молчание… Молчание… Как долго я еще смогу молчать? Ведь это худшее из наказаний любви, когда ты рядом с любимой и вынужден молчать о своей любви, зная, что в словах не будет и тысячной доли смысла. Молчание…. Она приходит и я радостен, хочется болтать разные глупости… Но… Молчание… Моя разум спотыкается о стену здравого смысла. А будет ли смысл в моих словах о любви? О Боже! Как много я могу сказать! Какие речи мог бы произносить в ее честь, восхваляя ее красоту! Но…. Молчание….. И я пытаюсь говорить о другом, о разном, о том, что имеет смысл., но это все не то! И я, спотыкаясь, начинаю нервничать, что мои слова могут быть истолкованы не так, как мне бы того хотелось….. Ты замечаешь мое состояние. Ты говоришь: «Не нервничай». Да ты права Я нервничаю от того, что не могу сказать то, что разрывает мне душу, о том, что я тебя люблю, люблю, люблю! А я… Я говорю, что я не нервничаю, что это тебе только кажется. Господи! Ну почему я это говорю! Ведь это грузит! Это вносит в наш разговор ноту странного напряжения и, когда ты уходишь домой, разочарованная моей пустой нервозной болтовней, мне хочется кричать тебе вслед. Подожди! Я же не сказал еще и малой доли того, о чем действительно хотел сказать, но что не имеет смысла… Молчание….

НАТАЛИ.

Натали. Натали. Натали…. Сколько раз нужно повторить имя, чтобы в полной мере ощутить все эмоциональные оттенки, вызываемые каждой буквой, их сочетанием, скоростью произношения? «Эн» — носовой звук. При долгом повторении хочется почесать нос. «А» — звучит как песня. Хочется кричать его снова и снова «А-а-а-а-а-а!». «Т» — язык спотыкается о верхние зубы, словно пытается пробить мешающую преграду. «Л» — самый ласковый звук. Хочется смаковать его красоту, пробовать на вкус, пить этот звук, как самый прекрасный напиток. «На» — приятное сочетание. Оно словно предлагает себя: «На! Возьми меня, говори меня, пей пенья, но пойми меня!». «та» — та, та, та, та, та, та. Безумно долго необходимо повторять этот звук, чтобы постичь его тайный смысл. Не спрашивайте меня, в чем этот смысл. Я не знаю, но пытаюсь узнать, понять, принять. «ли» — ли, китаец ли. Созвучно с нотой «ля», но в этом звуке больше смысла, значения, красоты, чем во всех звуках вместе взятых. «ли». Если повторять и повторять его медленно, особенно при произношении буквы «л» следить за тем как кончик языка мягко, с некоторым трепетом, нежно касается неба за верхними зубами, как плавно скользит по нему, приятно щекоча нервы. «ли», «ли», «ли». Натали. Не торопясь повторяя это имя вновь и вновь, каждый раз находишь что-то новое, не открытое, не познанное, красивое.

На-та-ли — тук, тук, тук. Слышите, как бьется сердце в унисон с этим именем, как слегка спирает дыхание от всепоглощающего волнения, как сердце ускоряет свой ритм, набирая обороты и ты спешишь, спешишь за нам!. И теперь не слоги, а слова созвучны ритму жизни. Натали, Натали, Натали — тук, тук, тук. Натали….

Натали. Ты повторяешь это имя, когда одинок и кажется, что с каждым произнесенным разом что-то светлое входит в сердце, что-то теплое наполняет его и ты уже не один. Ты с непознанным светом. Ты не один. Ты идешь по пустынной улице и улыбаешься неизвестно чему, неизвестно кому, но неизвестно только для тех, кто не может понять. Для тебя все более чем очевидно. Ты счастлив светом ее имени. Ты рад, ты безумен и вместе с тем сознание с кристальной ясностью охватывает весь этот мир. Стараясь захватить его сразу весь. Это дерево, это дом, это собака. Но для тебя нет отдельных частей этого мира. Ты видишь, чувствуешь, осознаешь его сразу весь без остатка в своей душе, где имя Натали сроднилось навечно с этой вселенной. Натали. Натали! Выкрикиваешь ее имя в пустоту и ветер, подхватив его, разносит по миру «Натали!». Долгим эхом отзывается имя в каждом сердце и в каждом сером лице вспыхивает радость, лишь только коснется души имя ее.

НЕ СУДЬБА…

Я не увидел, а скорее почувствовал ее спиной. В этом странном баре, где бармен жулик, разбавляя каждый раз вино, твердит о его пользе…. В этом странном мире, в котором правит господин доллар, даруя забвение на несколько часов. Что она потеряла здесь? Я спиной ощутил ее. В ноздри, пробиваясь сквозь прокуренную атмосферу и вонь разгоряченных тел, пахнуло до боли знакомым ароматом ее сладких духов. И оборачиваясь, я без всякого сомнения знал, что это действительно она, а не один из множества призраков, в которых я на протяжении последних восьми лет видел ее…. Я обернулся и встретил ее прекрасные зеленые глаза, которые странным светом смотрели на меня сквозь туман табачных клубов. Она просто стояла, а я просто смотрел на нее, она на меня. Каким-то неведомым, понятным только избранным, способом я понял, что именно меня она ищет. Улыбнулся. Показал на соседний пустующий стул. Она присела. Я заказал ей вина, проследив за тем, чтобы бутылку открыли в нашем присутствии. Она взяла бокал и сделала глоток, а я наблюдал за ней, боясь, что это все-таки призрак, возникший из моих мыслей о ней, сгустился из табачного дыма, спустился с небес или же поднялся из глубин ада….

- Как у тебя дела? – Спросил я. – Добилась своих целей?

Мне вспомнился вечерний разговор девяти летней давности.

- Понимаешь. Ты Лев по гороскопу, а Козерог со Львом может только разделить его трон. — Говорит увлеченно она.

- Разделить трон? То есть придти на все готовое?

- Да. А я сама хочу всего добиться. Хочу добиться своих целей.

- А я не могу тебе в этом помочь….. Мне все ясно. Тебе нужен выгодный брак, а я… К роме моей любви , я не могу тебе ничего предложить более существенного… Знаешь. Есть такой анекдот. По одной железнодорожной колее вышли навстречу друг другу два поезда. И не встретились. А знаешь почему?

- Не судьба…. — Она улыбнулась, а я вернулся в этот бар, где сейчас она вполне реальная сидит рядом и что-то говорит.

- Я дважды была замужем. С обоими развелась. Получила при разводе приличные суммы. У меня хорошая работа, сын, я вполне обеспеченная еще не старая женщина, но….

- Но я несчастлива. У меня кажется есть все, что я хотела от жизни. Деньги, влияние, приличный вес в обществе. Я могу позволить себе хоть каждый месяц ездить загорать на Канары. Но… — Она немного отпила вино. — За все это время мне не хватало одного. Я поняла за это время, что материальные блага еще не все в жизни. Мне нужно…. — Она пристально посмотрела в мои глаза. — Мне нужен ты.

Как громом оглушило меня в тот момент. Я столько этого ждал! Ждал именно этих слов! Когда она вот так просто придет и скажет: «Я люблю тебя, мне нужен ты и никто кроме тебя». Сколько бессонных ночей, сколько избитых судьбою дней провел я в бесплодных мечтах об этой минуте! Но… Внезапно я понял одну простую вещь. Время упущено. Я только ответил.

- Прости. Но мне больше не нужна ты…. Было время когда я мог бы отдать весь мир за то, что ты сейчас сказала. Но я устал ждать тебя, устал надеяться. Я не верю, что ты любишь меня. Деньги для тебя девять лет назад стояли на первом месте. Ты хотела денег, а когда получила то, что хотела, наконец обратила внимание на меня? — Горькая усмешка возникла у меня на губах. — Прости. Но я не хочу быть с тобой только потому, что ты этого хочешь. Я не продаюсь…. Прости еще раз, но вспомни тот анекдот. Мы те два поезда, которым не судьба встретиться, хоть и двигаются они по одой колее навстречу друг другу. Но… Не судьба….

Всему свое время…. Потому что в погоне за своими целями, необходимо помнить, что наши цели это еще не все. Главное, не пройти мимо своего настоящего счастья, которое может оказаться всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Во время заметить и принять то истинное счастье, которое может оказаться намного значительнее тех целей, к которым вы стремитесь. Главное не упустить время, дабы в последствии не сожалеть о близком, но не распознанном во время безвозвратно утерянном счастье.

ЛОЖЬ.

Я знал, что этим должно было кончиться. Наш брак был ошибкой еще до его свершения. Она красива, умна, обаятельна, привлекательна. Умеет быть неповторимой, нужной. Быть может, поэтому я, сломив свой характер, принял ее такой какая она есть. Я еще до брака знал, что она будет мне не верна. Она слишком красива, чтобы тратить молодость на меня одного. У ее ног весь мир и я это понимал. Однако это не помешало мне на вопрос священника ответить «Да». Просто «да», навеки связавшее меня с ней. Да, я понимал, что она будет изменять, но я был готов принять в ней и это, лишь бы она всегда была рядом. Только об одном я просил ее. Никогда мне не лгать. Не лгать, что ночевала у подруги, когда ее не будет дома всю ночь. Не лгать, что у нее ничего нет с тем парнем, подвозившим как-то ее с работы, когда сломалась ее машина. Не лгать, что наша дочь вовсе не от меня. Это единственное о чем я ее просил, о чем смог попросить. И она дала слово, что так и будет. Будет. Да, я знаю, она не любила меня. Только жалела. Как она говорила: «Любят за недостатки», но любить за мои недостатки невозможно и я это понимал, но тешил себя надеждой, что со временем, если я буду ей хорошим мужем, то возможно она если не будет любить меня, то хотя бы привыкнет ко мне. Но этого не случилось. Теперь я это понимаю. Я никогда не был ей нужен в качестве мужа по любви. Ей нужен был просто денежный мешок, который позволял бы ей покупать все, что только взбредет ей в голову. А я? Я всегда был счастлив ее счастьем. Пусть ее быстрые поцелуи и не относились на счет любви, а каждый раз как только я покупал ей новую машину или дорогое красивое платье, она целовала меня только из благодарности. В постели она была хороша. Даже слишком. Да, я знал о ее богатом прошлом. Знал ее многочисленные увлечения и понимал, откуда в ней эта искушенность в любовных ласках. И я принимал их, зная, что эти губы были целованы до меня сотни раз, эту грудь ласкали не одни губы и руки, к этому плоскому животику не раз прижимался живот очередного ее любовника и в порыве страсти эти глаза блестели радостью оргазма не одним глазам ее многочисленных любовников. Ее много любили до меня, но для меня все это было не важно. Для меня важна была только она. Я простил ей прошлое, смирился со многим и только одно я просил в обмен на мою любовь. Не требовал, я никогда не мог ничего от нее требовать, только просить. Не лгать мне. Но все же это свершилось. Однажды, в одну из ночей, когда она отсутствовала, а я пытался придумать ей множество приличных для этого причин. Оправдать ее перед самим собой. …

Была душная июльская ночь. Не знаю, от чего мне не спалось. От жары или все же от волнения за нее. Она как обычно не предупредила меня, что не придет ночевать. Я встал, подошел к колыбели нашей дочери. Она спала безмятежным сном. Сном, которым могут спать только дети, ничего не ведающие о мире за пределами своей колыбели. Она улыбалась во сне. Невольно я залюбовался ее милыми чертами. Да, я знал, что это не наша с ней дочь и знал от кого она. Жена призналась мне в этом сразу, как только сообщила о том, что беременна. И я был благодарен ей за то, что она не солгала. Пусть она не наша дочь, но я люблю ее. Люблю так, как только можно любить дочь. Она не моя и она все же очень дорога мне, как моя дочь была бы мне дорога. Я никогда не задумывался над тем, смог бы я любить это крохотное невинное создание, если бы у нас был еще один ребенок, но уже точно наш. Но сейчас я задумался над этим. Смог бы я ее любить также как сейчас? Или же ей пришлось бы влачить жалкую роль падчерицы? Не знаю. Неосторожно я задел рукой край колыбели и немного качнул ее. Она открыла глазки. Их зеленая глубина поразила меня также сильно, как изумруды в глазах ее мамы. И именно в тот момент я понял, что никогда не смогу ее не любить. Она моя дочь… Пусть не в биологическом смысле этого слова, но она моя и очень, очень мне дорога. Она заплакала. Никогда не любил, чтобы плакала девочка или девушка, это не важно. Женские слезы всегда странно действовали на мое сердце, словно разрывая его на тысячи мелких клочков. Я взял ее на руки, стараясь убаюкать, как делал множество раз до этого и она всегда успокаивалась у меня на руках, наверное, чувствуя, что ее любят. Я заметил, как вошла мисс Вейли, наша няня.

Она осторожно взяла ее на руки, мягко, но требовательно оттеснив меня. Я присел на край кровати и наблюдал, как няня, проверив подгузник и убедившись, что он сухой, убаюкивала мою дочь. Я улыбнулся тому, с какой нежностью она все это делала. Меня всегда удивляло, как женщины управляются с этим. Нежно, чутко, ласково. Наконец, она успокоилась и вновь заснула.

- Спасибо, мисс Вейли. — Сказал я. — Останьтесь пока в нашей комнате, пожалуйста. Я хочу немного прогуляться.

- Да, сэр. Сегодня жарко. Спать совсем не хочется. Я побуду пока здесь. У вас хорошенькая дочь.

Я вышел на улицу, сел в «Опель» и поехал по ночному Нью-Йорку, который ночью кажется светлее чем днем из-за многочисленных рекламных щитов, вывесок баров, отелей и прочих заведений с более или менее сомнительной репутацией. Я ехал без цели и с единственной мыслю, что может быть вот здесь, в одном из этих домов сейчас она, дарит свою любовь очередному смазливому пацанчику. Я представил, как он обнимает ее, целует, ласкает, как…. Внезапно мое сердце сдавила острая боль. Я осторожно подъехал к обочине и остановил машину. Что это? Неужели ревность так отдалась в сердце? Ревность? Нет. Я люблю ее такой какая она есть и уже это одно заставило меня очень давно забыть об этом чувстве. Какой смысл в ревности, когда я знал, кого беру в жены. Я знал, что она будет мне изменять и поэтому похоронил свою ревность уже очень давно. Боль отступила. Оглядевшись, я заметил бар, манящий своей яркой неоновой вывеской. Я вышел из машины, закрыл ее и вошел внутрь этого заведения. Играл мягкий негритянский блюз. Было немноголюдно, и я устроился у стойки.

- Что будете пить, сэр? — Спросил толстый старый негр бармен.

Я наблюдал за тем, как желтая струя медленно вылилась из узкого горлышка бутылки, ударилась о дно стакана. Как туда же упали два кубика льда. Я медлил, не зная, стоит ли пить, наблюдая игру льда и грустные мысли теснились в моей голове. Меня привлек смех, доносящийся от столика в углу. Скучая, я посмотрел туда. Она? Неужели она? Рядом красивый парень атлетического сложения. Не гора мышц, а скорее спортсмен. Пловец, решил я, взглянув на его широкие плечи и короткую стрижку. В спортивном костюме, о чем-то весело разговаривающий с моей женой. Она…. И что я должен делать? Как ревнивый муж встать, подойти к ним и заявить свои права? Нет….

- Не угостите даму? — Раздалось рядом со мной. Молоденькая проститутка расположилась рядом, устало, как и я скучавшая.

Я улыбнулся. Провести ночь? Нет. Я люблю свою жену. Я ей верен. Верный рогоносец…. Устало покачал головой, бросил пару долларов и вышел. Приехал домой. Няня спала на моей кровати, свернувшись калачиком. Так трогательно, словно ребенок, что я невольно залюбовался ею. Не стал будить и ушел на диван.

Утром вернулась она. Но в этот раз. Единственный раз за время нашей супружеской жизни она солгала мне. Но единственный ли? Быть может она всегда лгала, а я верил ей по привычке? Сказала, что ночевала у подруги. Первая ложь за три года нашего брака. Но я не подал вида. Рано или поздно это должно было случиться. В голове медленно созрел план и уже следующим вечером я вернулся в этот бар, где вновь был этот парень. Но в этот раз он был один.

- Этот парень? Он часто здесь бывает. Спортсмен из клуба «Дельфин». Говорят, со временем может стать чемпионом. Кто знает…

- Можно телефон? — Я набрал номер своего управляющего. — Майкл?

- Да, сэр? – голос был слишком сонным. Не удивительно. Я мельком взглянул на часы. Уже почти полночь.

- Извини, что так поздно, но у меня к тебе срочное дело.

- Не страшно, сэр. За те деньги, что вы мне платите можно даже собственные похороны отложить.

- Не торопись. Мне бы не хотелось терять прекрасного служащего. Завтра постарайся разузнать все, что только возможно о спортивном клубе «Дельфин».

Я положил трубку, четко зная, что буду делать.

Как генеральный директор страховой компании с мировым именем мне не к лицу было опаздывать на работу, но в этот день сломалась машина и я опоздал на два часа. В приемной было несколько человек, но я их игнорировал, прошел мимо секретарши, на ходу поздоровавшись с ней и вошел к себе в кабинет, где первым делом просмотрел отчет по спортивному клубу «Дельфин». Пропустил общую информацию и сразу же перешел к картотеке. Его фотография. На фото он казался еще красивее чем в полу темном баре и я вполне понял почему она им заинтересовалась. Он был тренером команды начинающих пловцов и сам занимался этим вполне профессионально. Успехи были на лицо. Пора сделать второй шаг.

- Да? Слушаю вас. – Его голос был довольно приятным, как я себе и представлял. В бассейне плавали несколько подростков. Мы разговаривали на кромке бассейна.

- Страховая компания? Но у меня уже есть страховка.

- Полагаю, смогу вам предложить нечто стоящее.

- Действительно, заманчиво. Но сейчас я занят. Может, обсудим это позднее?

- По вашему прекрасно развитому плечевому поясу можно предположить, что вы брасист.

- Вы правы. – Он заинтересовался. То, что нужно!

- Я сам немного занимался плаванием, но это в прошлом. Вот моей жене вы могли бы помочь в ее занятиях. Не хотите стать личным тренером моей жены?

- Условия? – В его голосе сразу показались деловые нотки. Я даже немного начал его уважать. Люблю деловых людей.

- Знаете что. Приезжайте сегодня ко мне домой. Там мы можем обсудить вашу страховку и поговорить о плавании. Если хотите…

- Не знаю…. – Минуту он колебался. – Ладно. Заеду.

Мы пожали друг другу руки расстались почти друзьями.

- Дорогая? – Она что-то готовила на кухне. Это вполне мог сделать и повар, но она любила изредка повозиться со стряпней.

- Ты говорила, что тебе не помешал бы тренер по плаванию. Я нашел такого человека. Он придет сегодня к нам на ужин.

- Тогда я приготовлю на троих. – Из нашей комнаты раздался плачь дочери.

- Я попробую ее успокоить. – Я прошел в комнату и взял дочь на руки. В этот раз она долго не успокаивалась. Я ходил с ней по комнате, укачивая ее, пел какие-то песни, которые с моим полностью отсутствующим слухом, наверное, звучали глупо, но это подействовало и я, присев на край кровати, просто говорил с ней. Долго, перебирая в уме разные истории. Она слушала меня, как мне показалось очень внимательно, следя за мной своими большими, унаследованными от мамы глазами, а я просто сидел и говорил. Быть может, звук моего голоса ее успокаивал? Не знаю, но мне было так спокойно, как никогда до этого не было за последние три года, как я женился на ее маме. Я люблю ее. Пусть она не моя дочь, но она мне роднее, чем кто-либо еще на этом свете, возможно даже роднее жены? Кажется, она уснула… Я осторожно, чтобы не потревожить ее сна положил ее в колыбель и сел рядом, наблюдая за тем, как спокойно она спит и улыбается во сне. Интересно, а она видит сны? Что ей снится? Какие прекрасные сновидения посещают это невинное создание? За этим занятием я не заметил, как пробило восемь.

Звонок. Я открыл дверь. Белый пиджак и подстать ему брюки? Ну что же. Посмотрим.

- Добрый вечер. Вы дьявольски пунктуальны! – Мы пожали друг другу руки.

- Дела после ужина! Вы любите французскую кухню?

- Уверяю, вам понравится. Готовила моя жена, а она понимает в этом толк. – Сзади подошла она.

- Дорогая, этот тот тренер, о котором я тебе говорил. – Она протянула руку, а он с изысканной галантностью слегка коснулся ее губами. У них обоих прекрасное самообладание, подумал я. Ни одним жестом не выдали, что уже знакомы.

- Может перейдем к ужину? – Предложила она. – Сегодня вновь жарко. Я накрыла у бассейна на свежем воздухе.

- Конечно, дорогая. Проходите. – Сказал я ему, пропуская его вперед.

За ужином я много шутил, смеялся, развлекал компанию, одновременно с этим внимательно наблюдая за ними. Ничего! Никаких намеков на то, что они уже знакомы. Изображают из себя невинных ангелочков.

- Что-то не так, дорогая? – Я заметил, как она слегка побледнела.

- Нет. Наверное, вино в голову ударило. Мне нужно пройтись. – Она встала, покачнулась, схватив край скатерти и упала, увлекая скатерть с блюдами за собой.

- Ничего страшного. Всего лишь немного специй к блюду. Называется цианистый калий.

- Вы…. Вы….- Он резко встал, но тут же покачнулся и присоединился к моей жене.

Вот она моя месть! Когда-то давно я просил ее не лгать. Я мог простить все, что угодно, но только не ложь. Но она солгала и получила по заслугам. Но что это? Вновь боль в сердце…. Дыхание перехватило…. Я теряю сознание. Последней мыслью было: «Что со мной?». И у бассейна наступила тишина. Но вот она поднялась.

- Точно! Думал, что я позволю ему меня отравить и сам попался в свою ловушку. Он даже не заметил, когда я подмешала ему снотворное в еду. Теперь осталось только скинуть это в бассейн и получить его миллионную страховку, а заодно и унаследовать состояние. – Раздался плачь дочери.

- Наша малышка вновь плачет? – Сказал Стэн, ласково обнимая мою жену. – Она вся в тебя, дорогая. Не может обойтись без внимания.

СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ.

Он ходил между людьми с горящей свечкой в отрезанном донышке пластиковой бутылки. Глухонемой, маленький мальчик. Что он делал среди шума, толпы людей, которые старались, бросив на него взгляд, поскорее отвести глаза в сторону? В ангаре громыхала дискотека. Девчонки, танцуя, извивались, словно бешеные глисты в ожидании смыва в толчке. Быть может его привлекала толпа? Цветомузыка? Что? Свеча, горящая в его детский слабых руках. Удивленный вопрошающий в какой-то мере даже радостный взгляд. Что он искал здесь, среди толпы, не замечающей его, старательно делающей вид, что он их не волнует. Быть может, он хотел быть нужным? Хотел хоть ненадолго быть среди людей, которые не могли понять, что в его понимании они лишь безмолвные образы, образы у которых есть свои друзья, радости и проблемы, свои удовольствия. Он ходил среди людей со свечкой в руках. Быть может он хотел сказать: «Вот он я! Вот, здесь! Смотрите, я с вами, я такой же как вы!». Быть может он хотел остановить кого-нибудь, спросить как дела и услышать ответ? Но он, улыбаясь, все ходил рядом с почти догоревшей свечой в руках….

И когда его уводили спать, он кусался, дрался, пинался, словно стараясь так отвоевать хоть мгновение, хоть малую толику времени, чтобы еще немного побыть среди людей. Подойти к ним, показать свечу и так символично сказать им, что он здесь, среди них, что он не один и он хочет быть с ними, хочет…. Наверное, этот огонек был для него той связующей нитью, коей он связывал себя с остальными, здоровыми людьми…

Я ЖДУ ТЕБЯ, ЛЮБИМАЯ…

Еще один одинокий вечер. Спускаются сумерки. Почти девять. Ты не пришла, но у тебя есть еще время и я надеюсь, что ты все же придешь, хоть и понимаю, что это лишь призрак надежды. Зачем тебе приходить? Чтобы вновь видеть мою усталую грусть и печаль по тебе? Прости. Я не могу больше этого скрывать. Боль моя переполняет мне душу и, если раньше я мог это вполне сносно скрывать, то сейчас, прости, больше не могу. Мне плохо без тебя и я хочу, чтобы ты пришла. Хочу, но понимаю, что лучше сейчас тебе быть дальше, как можно дальше от меня. Я не хочу, чтобы моя печаль окропила твою жизнь. Это мои проблемы, моя печаль и моя грусть. Они от тебя, но не должны тебя касаться. Я из последних сил в наши встречи стараюсь быть как можно веселей, но обмануть себя невозможно. Я устал. Я слишком сильно устал любить тебя. Любить, надеяться и верить, зная, что это все лишь бесплодные мечты. Прости. Я знаю, я все знаю. Нам никогда не быть вместе, ты никогда не согласишься стать моей женой, у нас никогда не будет дочери о которой я так давно мечтаю. .Я понимаю, что этого никогда не будет и в тоже время не могу без тебя жить. Все знаю умом, но сердце не подвластно гласу разума. У него свои правила, свои желания, свои чувства. Сердце мыслит категориями чувств, желаний, эмоций. Оно не может без тебя жить, хоть разум и запрещает ему делать безумные поступки. Я люблю тебя, я гружусь тобой, я все понимаю, что нам никогда не быть вместе и даже понимаю больше того, что мне следует понимать. В свое время, когда мои сверстники бегали по улице, играли в свои детские игры, я, глядя с завистью на них из окна, штудировал книгу за книгой, в них находя друзей. Из них я узнал то, что знаю сейчас и что подтвердилось за всю мою жизнь. Я человек разумный, а не сексуально озабоченное животное. У меня есть разум, есть сила воли, есть чувства, которые я обязан держать под контролем. Я ценю и уважаю тебя как человека, поэтому я стараюсь не обижать тебя, не грузить, не давить, но прости, я больше не могу терпеть усталость. Усталость любить тебя без надежды на взаимность. Быть может, если бы ты дала мне хоть призрачный огонек надежды, хоть малую веру в то, что у меня есть хоть толика надежды на будущее, на наше с тобой будущее, я возможно перестал бы вести себя так загружено. Но что делаешь ты? Ты привыкла жить в свое удовольствие, получая от жизни все, что только тебе нужно. Но тебе не нужен я, это факт. Зачем я все это пишу? Не знаю. Возможно, чтобы хоть немного скоротать время до нашей новой встречи? Не знаю. Не знаю, но жду тебя, зная, что вновь буду грустить. Прости, я всего лишь я и ты не виновата в том, что я не мыслю этой жизни без тебя. Ты моя жизнь, даже если ты проводишь ее вдали от меня, а я получаю лишь твои письма, в которых скупо описано то, как ты живешь. Но я счастлив. Да я счастлив этим письмам, как счастлив каждой твоей улыбке, каждому ласковому взгляду, каждому прикосновению. Быть может, я счастлив такой малости потому, что на большее мне рассчитывать не приходиться и я привык довольствоваться той малой толикой того, что ты можешь мне дать? Прикосновение, улыбка, взгляд. Ты даришь мне этим счастье. Спасибо. Искреннее спасибо за то малое, что ты мне даришь, но что для меня самое большее из всего, что когда-либо было прекрасного в моей жизни. Спасибо… 21:09. Уже почти совсем темно и надежда гаснет, как гаснет свет за окном. Где ты? Собираешься в дорогу? Или гуляешь с ним? Или же общаешься с подругами? Что ты сейчас делаешь? Скучаешь? Весела? Или ни то и ни другое? Какое выражение сейчас у тебя на лице? Блестят ли твоя глаза и от чего блестят? От радости или не дай Бог от слез? Я хотел бы все это знать. Хотел бы… Уже темно…. Я жду тебя, любимая, я жду…..

ВЕСЬ МИР.

Весь мир. Что было бы, окажись в моей ладони весь мир? Что бы я стал с ним делать? Ответ прост. Подарил бы ей. Отдал все за одну только улыбку. Все... А впрочем нет. Если дать человеку все, что только он хочет, то ему больше нечего будет хотеть. Скучно!

ПЕРВОЕ В МИРЕ СЛОВО.

Вначале было слово. Ну это всем известно. Вот только не все знают, какое именно это было слово. Да, да, да! В Библии все не так как нам бы хотелось. И слово это было вовсе не Бог, а… Ладно слушайте и не перебивайте….

Эдем. Вечер. Плавно сгущаются сумерки. По лесу пробирается Адам и размышляет (собственно размышлять в нашем с вами понимании он еще не мог ввиду не знания азов азбучной истины, ну что поделать, дикарь все-таки! Адам представлял себе все образами и на основании этого развил в себе прекрасное образное мышление, которое для читателей, не привыкших к столь высоким умственным проявлениям, я переведу в более понятную (впрочем это кому как, как говорится «от каждого по способности, каждому по-хую!»)) форму, ну это уже лирика, в общем, слушайте: «Жрать охота! Щас бы фруктов, да животинки бы какой». На пути ему попадается дерево: «О! Нет, нельзя. От всех деревьев фрухты хавать можно, а тут видите ли нельзя! Хоть бы табличку повесил «руками не трогать»! А какие аппетитные яблочки! Нет! С Ним лучше не шутить, а то как вылезет из-за облаков, да как гаркнет своим громоподобным голосом: «Мать-перемать»! Старик думает это страшно, ну я для вида и пугаюсь, чтобы не обижать Его, а он ничего, в общем добрый. А вот и зайчишка в силок попался! Кажется, голодным не усну».

Поужинав и разлегшись под пальмой (а интересно в раю вообще пальмы росли?) наш первобытнообщинный человечек задремал, огласив окрестности мощным храпом. Чем посадил на измену добрую половину обитателей своего заповедника. Вторую половину он добил еще вчера, в связи с приближавшейся зимой необходимо же ему было делать запасы. Да, да! В раю то же бывали зимы! И они тоже были холодные!

Адам проснулся рано утром от странного напряжения. Рассмотрев себя внимательнее, он заметил между ног странную трансформацию. Еще вчера этот безжизненный отросток просто болтался как дохлый, постоянно цепляясь за кусты путаясь в ногах и постоянно чесались те два комочка под ним. Так вот теперь этот отросток превратился в добрую дубинку как минимум двадцати пяти сантиметров длинной. Наш первобытный, как самый обычный первобытный человек, еще понятия не имел что такое утренняя эрекция, поэтому огласил своим поистине звериным рыком свой Эдем, чем окончательно добил посаженную еще ночью на измену оставшуюся половину обитателей.

Глас его был столь мощным, что разверзлись хляби небесные и хлынул на землю дождь, который длился… нет, кажется до Ноя мы еще не добрались. А выглянул всего лишь с неба разбуженный старик, а он, между нами говоря, не очень любил когда его будят:

Адам же как известно базару был еще не обучен и начал рисовать на земле знаки, которые значили: «Это еще что твою….!»

Бог протер не выспавшиеся зеньки, пригляделся повнимательнее…

- Ну тоже мне, нашел проблему! Скоро это пройдет! А что может, хочется, так я щас…. Звякну тут в «девочки по вызову», может и найдется одна, которая тебя не испугается….

Адам отчаянно замахал руками, что значило: «Нет! Нет! Нет! Мне не то что бы хочется, а просто перед коллективом (он имел ввиду чудом уцелевших обитателей своего зоопарка) не удобно. Я же тут вроде как за егеря, а что они скажут если у меня конечности сами собой расти начинают».

Бог почесал свою… в общем, что-то он там почесал и изрек сонным голосом.

- Ну как хочешь, дед Мазай. Твои проблемы, а меня больше не беспокой по пустякам. Вот если бабу захочешь, тогда звони. Номер сотика знаешь? Хорошо. Только после пяти вечера, а в остальное время можешь найти по пейджеру, факсу или Интернету. – И он закрылся облаками, оставляя загруженного новыми для него терминами Адама, обалдевать на земле, одновременно думая, как бы хорошо было бы изобрести этот самый сотик.

Адам же думал о другом. Новое слово «баба» поразило его. Дубинка, уже было опавшая, при мысли о бабе вновь яростно набухала и начинали болеть те два комочка под ним. Баба, баба, баба! Он понял! Ему нужна эта баба, хоть он пока и не знал, что будет с ней делать…. И он вновь своим рыком вызвал старика с небес.

- Ну? Что опять? Совсем старику покоя не дают! Хорошо еще ты тут один! А будь вас хотя бы сто тысяч! Кошмар! За всеми следить, всем угождать, карать, миловать! Нет! Я бы тогда точно вздернулся от такой работенки. Это как в сексе. Сначала тебе это нравится, но стоит только жениться, как удовольствие превращается в работу. А о чем это я? Тебе чего, Адам?

Недвусмысленными знаками, кои были очень похожи на движения лыжника усиленно отталкивающегося палками, Адам попытался намекнуть Богу, что же ему нужно.

- А! Тебе бабу! Ну это не проблема! Только реши сначала, для чего она тебе? Как любовница, жена, чтобы пищу готовить, стирать, убирать, ходить в мага… хотя да, магазины еще не изобрели. Так на кой она тебе сдалась?

Адам вновь повторил свои телодвижения, в которых между нами говоря пока сам ничего не смыслил и только врожденные инстинкты подсказывали ему что нужно делать.

- Ну ясно! – Молвил старик. – Только вот беда. Всю глину я на тебя извел. Так что придется пойти путями нетрадиционной медицины. Тебе какую местную или общую анестезию? То есть поцеловать или сразу киянкой по темечку?

Адам выразил знаками свое недоумение и непонимание слова «анестезия».

- Ну это кажись от греческого «без боли». А что касаемо всего остального, то суть проста. Я насылаю на тебя глубокий сон. Не пугайся. Насчет киянки я пошутил. Беру у тебя ребро и пытаюсь сделать из него бабу, какую хочешь. Об этом когда-нибудь даже книжку напишут и фильм снимут!

- Да это совсем не больно! Раз и все! Ну че те ребра жалко что ли?

Адам выразил знаками фразу: «Да нет, не жалко. Только предчувствие какое-то плохое».

- Ну ладно! Ты эти предчувствия брось! – И Адам свалился в бессознанку.

Когда рассеялся туман, к нам вышел батька атаман. Впрочем это из другой песни, а у нашего Адама возникло перед глазами нечто очень красивое грудастое, бедрастое и абсолютно голое… что!?! Какими-то смутными догадками наш человек допер наконец, что это красивое нечто перед ним и есть баба!

Баба! Баба? Баба…. Примерно так промелькнуло в его мозгу и осталось многоточие после этого слова. Баба… И что баба? Что с ней делать?

- Ну сын мой! Достал ты меня уже! Что на этот раз? – Спросил вызванный старик.

Адам спросил у него знаками: «А что делать-то с этой бабой?»

- Ну молодежь! Все расскажи да покажи! Достал уже! На, держи! И больше не беспокой, все равно не выйду!

Тут с неба упала книжка под названием «Камасутра — от азов к мастерству, если конечно, на пол пути совсем не заебетесь».

И в чем прикол? Читать-то Адам еще не умел! И этим увесистым томом он мог сделать единственное. То бишь прибить эту самую бабу, дабы избежать мучений постигших его с ее появлением. Пришлось действовать самостоятельно. Он подошел к ней, всю обнюхал, потрогал, даже хотел попробовать на вкус одну из двух выпуклостей впереди бабы, но моментально отскочил, оглушенный пощечиной.

В это время баба так же как и он, изобразила знаками: «Есть хочу». Окинув габариты бабенции, наш Адам все же решил ее прибить, так как прокормить ее он явно бы не смог и уже начал прикидывать вес Камасутры, как баба сама успела быстрым движением схватить какое-то яблоко и надкусить. «Сука!»: подумал обтруханый Адам. «Она же от того самого дерева яблоко взяла! Змея!» Кстати вот откуда в Библии появился змей искуситель. Но пока ничего не происходило и подсевшего на измену Адама не постигла Божья кара, которая могла заключаться в том, что своими матюками Бог мог лишь оглушить нашего несчастного. Но похоже Адам успел настолько достать Его, что старику просто лом было вылезать из своей тепленькой кроватки.

А тем временем баба дохавала как ни в чем ни бывало яблоко и потянулась за вторым. «Хоть бы угостила, паскуда!», зло подумал Адам. «Жрет как ни в чем ни бывало, а я тут голодай» и он сам сорвал себе яблоко и откусил.

Момент? Травка? Героин? Галлюциногенные грибы? Фуфло! От одного яблочка Адам воспарил на небеса и ему даже начала нравиться, его баба. Под кайфом он нарвал цветы, подарил ей, под кайфом что-то ласковое прорычал ей на ушко и под кайфом же….

В общем, когда он проснулся от жестокой ломки посреди ночи, от его девственности остались лишь добрые воспоминания и нечто храпящее с придыханием и присвистом под боком. И он понял, что попал. И начались серые будни о которых предупреждал его старик. Секс превратился в непосильный труд, тем более, что удовлетворить его новую жену мог лишь полк солдат, да и то еще не известно кто первый бы упал. Адам исхудал, совсем одичал, стал пугливым, затюканным своей собственной женой…. Единственная радость его жизни была наскальная живопись, в которой он отображала свои душевные порывы. И однажды он изобразил свою жену и подумал: «Заебла!». И тут подошла сзади она с дубинкой наперевес и спросила знаками, что это такое. Искоса поглядывая на дубинку, Адам объяснил, что это «заебл…, зае… ,А! Это Ева! Ты будешь называться Ева, то есть любимая». Новоиспеченная Ева обрадовано отвалила в пещеру, а Адам подумал: «Нет. Все-таки заебла!».

Но однажды Евы долго не было дома, а когда она пришла, то сказала, что уснула на поляне и проспала весь день и всю ночь, а когда проснулась, то увидела как благородный олень сбрасывает рога и решила их подобрать, чтобы украсить пещеру. Адам в принципе был не против и дальше потекли серые дни. Ева все чаще не ночевала дома, а у Адама все чаще болела голова, так как он все-таки любил ее, такой какая она есть. Сварливая, ненасытная, толстая бабенция. Она нравилась ему такой какая есть, тем более что выбирать было не из чего.

А коллекция рогов на стенах пещеры росла и росла. И однажды, Ева пропала надолго, а когда вернулась, то объяснила Адаму знаками все.

И тогда! Только тогда! И только тогда Эдем огласило первое в мире человеческое слово:

МОЖЕТ БЫТЬ.

Почему я загружен? Почему не выражаю радости при встрече с тобой? Почему грублю, нервничаю, говорю глупости? Ты думаешь я не люблю тебя? Ошибаешься. Люблю. Очень люблю! Жить без тебя не могу и не хочу! Это правда. Но почему же так происходит, что я загружен?

А представь себе ситуацию. Ты спешишь на работу и ждешь на автобусной остановке свой номер. Холодно, ветер, дождь, но ты продолжаешь ждать только свой номер. И не потому, что не можешь доехать на других номерах, совсем нет. Тебе нужен именно этот автобус и никакой другой. Потому что только в этом автобусе тебе комфортно, не толкутся люди, шофер приветлив и улыбчив, не укачивает. И ты продолжаешь упрямо ждать свой номер в то время, когда другие люди дожидаются первого попавшегося и уезжают туда куда им надо, а ты смотришь на это и безнадежно ждешь, ждешь, ждешь…. Иногда он приходит этот автобус, но берет совсем других пассажиров, а когда ты только хочешь войти в него, как двери захлопываются перед твоим носом, а шофер ободряюще улыбается и кричит сквозь стекло, что может быть в следующий рейс сможет тебя захватить. Но приходит твой номер вновь и вновь, а мест все нет и нет, в то время, когда остальные люди уже давно на своих рабочих местах, ты все не можешь доехать куда тебе нужно все из-за того, что тебе нужен только один, один единственный номер. Один номер на котором тебе хочется ехать.

Ветер противным холодом заползает за пальто, дождь больно бьет по лицу, а ты все ждешь и ждешь. Так задай же себе один вопрос. Хочется ли тебе улыбаться в данной ситуации? Или же ты загрузишься, зная, что придет твой номер только через пять лет…. Может быть….

Да, я жду тебя. Очень жду, но радоваться этому пятилетнему ожиданию, которое в итоге все равно ничего не принесет, я, извини, не собираюсь. Хотя… все-таки жду…. Может быть дождусь…. Может быть, потому что люблю. Может быть я тебя и не люблю, а может быть и люблю. Может быть я, как говорил, уважаю и ценю тебя как человека, а может быть…. Ну как? Не нравится это «может быть»? Конечно, это только шутка и не более того. Как говорится «бей врага его же оружием», что я с успехом умею делать, но ты мне не враг и я желаю тебе только добра. И да, я действительно люблю тебя, уважаю и ценю, но все же подумай над этим «может быть», попробуй примерить это выражение на себя и… будь счастлива, любимая!

ЧАШКА КОФЕ.

- Опять ты сидишь без дела! Хоть бы мусор вынес! И на кого я угробила лучшие годы своей жизни….

Гарри ничего не ответил. Молча взял ведро с мусором и, закрыв за собой дверь, прервал поток брани своей супруги. Он остановился и перевел дух. Несколько минут свободы. Несколько счастливейших мгновений, которые он не торопился тратить. Прикурил сигарету и с наслаждением затянулся. Облокотился о подоконник рядом с мусоропроводом и задумался.

Еще каких-то десять лет назад. Десять лет назад это была Мэгги, его милая, добрая, все понимающая Мэгги. Мэгги в своей вечной спортивной адидасовской одежде, плотно облегающей его фигуру. Казалось, она понимала все, что он ей говорил, смеялась над всеми шутками, улыбалась, улыбалась. Мэгги…. А что теперь? Куда все это ушло? Неужели это толстое, вечно орущее, недовольное жизнью вообще и им в особенности, краснолицее существо его Мэгги? Куда подевалась его все понимающая Мэгги? Куда? Сигарета обожгла пальцы и Гарри с сожалением выкинул ее в мусоропровод, куда же вслед за ней последовал и мусор. Вздохнув, он направился к дверям квартиры, внутренне приготовившись войти в этот мир гневной богини Мэг. Из соседней квартиры вышла девушка, с которой Гарри, замечтавшись столкнулся.

- Простите. – Пробормотал он, помогая девушке удержаться на ногах.

- Ничего. – легкая улыбка озарила душу Гарри, словно свежим ветерком повеяв в его усталое сердце, вдохнув немного жизни. Девушка чуть задержалась, посмотрела на него и быстро перебирая ногами скрылась внизу.

А Гарри вернулся в свою квартиру. Мэг успокоилась и кажется приняв снотворное, без которого в последнее время не могла спать, уснула.

Уже долгие ночи Гарри не спал. Он думал. Думал над тем, что его ждет впереди. Сколько еще он сможет выдержать, сколько еще он будет способен воспринимать свою жену, как долго она будет терроризировать его.

Все. Решено. Открываю газ, ставлю джезву с кофе на конфорку и забываю. Все забываю. Ухожу.

Газ горит, кофе кипит, пена плещется через край, огонь потушен, газ распространяется по квартире. Пожарные потом в своем заключении скажут, утечка газа и взрыв вследствие телефонного звонка. Искра и взрыв.

Гарри стал свободным человеком. У него появился вкус к жизни, снова возник давно забытый интерес к противоположному полу и…

- Опять ты сидишь без дела! Хоть бы мусор вынес! И на кого я угробила лучшие годы своей жизни….

ЯЗЫК ЛЮБВИ.

Прикосновение было долгим, теплым, нежным. Легкое прикосновение кончиков пальцев к моей руке. Сначала немного робкое, это прикосновение продлилось чуть дольше, чем требует здравый смысл. Прикосновение сказало «Я люблю тебя, ты дорог мне, мне хочется, чтобы тебе было хорошо и я счастлива твоим счастьем». Боясь испугать эти пальцы, моя ладонь очень осторожно, мягко взяла ее ладонь в свою. Какой хрупкой казалась на ощупь ее рука и моя ладонь слегка пожала ее, ответив «Я тоже люблю тебя, ты очень дорога мне и никто кроме тебя мне не нужен». Ее ладонь чуть сжала в ответ мою, сказав, «понимаю»…. Моя вторая ладонь накрыла тыльную сторону ее ладони, той, что я держал своей другой рукой. И это значило «я берегу нашу любовь, так же как эту руку в своих ладонях». Я осторожно наклонился и поцеловал кончики пальцев и это означало «я буду нежен с тобой, я буду таким, каким ты хочешь меня видеть, только будь рядом, только улыбайся, только будь счастлива и я сделаю для тебя все, что только ты захочешь». Ее прекрасные губы слегка улыбнулись, говоря «я все знаю, ты любишь меня, ты никогда не сделаешь мне больно и…» она проникновенно с теплой нежностью пристально взглянула в мои глаза «… я верю тебе»…. От охвативших чувств мои глаза исторгли из себя слезу, которая значила…. Она поняла, что значила эта слеза, когда ее губы коснулись моей щеки и слеза совершила путешествие с моей щеки на ее бархатные губы, говоря….

Нет… Это уже личное…. Очень личное…. Тот язык, на котором говорят любящие сердца понятен лишь избранным, лишь тем кто любит дано понять язык, на котором говорит… сама любовь…. Та, любовь, которой не нужны слова, не нужно что-то еще, кроме этих нежных, полных смысла теплых прикосновений…. Так говорит… любовь. Имеющий уши, да услышит, имеющий глаза, да увидит, имеющий сердце… все поймет и без слов. На языке любви….

Я БОЛЬШЕ НЕ ВЕРЮ В ЛЮБОВЬ, НО… ПРОДОЛЖАЮ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ.

Любовь, Любовь, Любовь? Что любовь? Красивые сказки для подростков? Стихи? Красивые отношения? Свидания, томления, улыбки, счастье? Разврат, секс, насилие, простое животное стремление размножаться? Нежность, объятия, чистые искренние признания, срывающимся от волнения голосом, шепотом, ласково, тепло, нежно? Предательство и безразличие, никакой взаимности, бессонные ночи, а в награду презрительный смех? Любовь? Где она… любовь? Где? Я вас спрашиваю, где? Нет. Не верю! Нет сил больше верить в красивую сказку, когда реальность плюет прямо в душу холодной грязью своей очевидности. НЕ ВЕ-ЕРЮ! А что же моя любовь к тебе? Все ложь? Ее больше нет? Неужели же я врал? Произнося те фразы от которых сам волновался сильнее чем кто-либо? Неужели все то, что я говорил, писал, сочинял? Неужели все это было лишь иллюзией? Самообманом в котором я сам себя убедил и поверил в истинность красивой сказки про то, что бывает в нашем изуродованном мире то, что в древности поэты превозноси превыше всего? Неужели я только спал и видел сон, что люблю тебя, а вот только сейчас проснулся и осознал, что сказок не бывает, что чувствам прекрасным нет места в нашем реальном практичном бесчувственном холодном мире? Господи! Да, я верил в любовь! Искренне верил в то, что она есть, но больше не верю. Но…. Какая-то часть меня все еще любит тебя. Слабый огонек надежды еле теплится в самом темном уголке моей усталой души и свет его почти не греет. Быть может это от того, что моя любовь безответна? Может быть, если бы…. А что если? Ты ведь тоже не веришь в любовь. Ты сама не раз так говорила. Ты не веришь. А что остается в таком случае мне? Либо верить за нас обоих, либо…. Нет! Я верю! Я все еще верю, быть может и не в любовь в общем смысле этого слова, но я верю и знаю, нет я не просто верю, я уверен, что люблю тебя! Люблю… Быть может и ты когда-нибудь поверишь, а пока…. Пока я люблю за нас двоих…. Но этот огонек любви уже очень мал и вот-вот может потухнуть, если….

Я ОТЕЦ!

День. Вполне обычный день самого обычного миллиардера в самом обычном сто тридцати пяти этажном небоскребе, полностью принадлежащем мне, как и еще несколько подобных зданий, заводов, верфей, компаний, нефтяных скважин и т.д. и т.п.. Вполне обычно для человека моих обычных сорока трех лет. Вполне обычно поднявшегося из Анненска в Нью-Йорк. Все вполне обычно. Обычно и скучно. Невыразимо скучно сидеть вот так и только управлять моей империей. Зная, что так будет изо дня в день, изо дня в день, изо дня в день…. Звонок секретарши.

- Мистер, Майклсон — мое второе имя. — Вас спрашивает какая-то журналистка.

- Ей назначено? — Должен же я создавать хотя бы видимость занятости, несмотря на то, что вся моя работа состоит в просиживании до дыр кресла обшитого натуральной кожей и подписывании ежедневных гор бумаг, которые я вполне могу при надобности скинуть на моего зама, что я и делаю довольно часто, чтобы он тоже не скучал на своем месте. А, если честно, то просто из вредности. По крайней мере, так я точно знаю, чем он занимается вместо того, чтобы целыми рабочими днями болтать по телефону со своей истеричкой женой. А так я делаю бедняге одолжение, загружая его работой так, чтобы он в очередной раз не слушал жену, держа трубку на вытянутой руке в пол метре от уха и не слушал в который раз какая он скотина, как он ее не любит, чтобы по пути с работы купил продуктов, а дети были забраны из детсада, а не то на его голову свалятся все земные и небесные беды, коей в главной степени станет его жена. Бедняга…. Как говорится жена или стерва, или ее просто нет. Третьего либо не дано, либо рай на земле все же есть, но его еще не разглядели со спутников.

- Нет, но она очень настаивает. Вы ее примете?

Журналистка? Еще одна? Сколько их было за последние десять лет? Сколько вопросов было задано, сколько ответов было дано и очень не верилось, что на этот раз я услышу нечто поинтереснее «как вы начали свою карьеру». Но скука? Что я буду делать со скукой и своими миллиардами, которые совсем не могут ее развеять? Разве что выпрыгнуть из окна? Думаю , всех этих ста тридцати пяти этажей хватит, чтобы я на пути к земле успел составить свое завещание, в котором ради шутки завещал бы все коту, но предполагая, какая на него откроется охота, я бы не стал так наказывать киску, выкурить последнюю сигарету, памятуя, что курение вредит здоровью, впрочем, когда вы летите со страшной скоростью со сто тридцать пятого этажа, по пути пугая обалдевших голубей, то не все ли вам равно? От рака вам загнуться все равное не светит, так как к тому времени, когда ваши останки отскребут от мостовой, успеют открыть лекарство от этой болезни, но вам-то от этого какой прок? А, пролетая мимо окна секретарши, еще заказать чашечку кофе, не торопясь выпить ее и провести милую беседу ни о чем с этой вечно депрессивной, заплаканной мадам, у которой больше комплексов, чем пыли на моих миллиардах в банках, не считая того, что и сами банки принадлежат мне же. Я припомнил тот день, когда нанял ее на работу и улыбнулся. Она вошла в мой кабинет вся заплаканная, с мокрым платком у глаз и зеркальцем, в котором она пыталась разглядеть те страшные пятна размытой туши на своем надо сказать довольно приятном лице. И все же я ее взял. Почему? В тот момент, когда она улыбнулась на одну из моих шуток и показала свои зубы:

- Мисс Карпентер. — Так ее зовут. — Или вы сходите к стоматологу или работы у меня вам не видать. Своей улыбкой вы распугаете всех моих партнеров по бизнесу. Да и мне, — я для вида поежился, — если честно становится жутковато от вашей улыбки.

Скорость, с какой она скрылась в слезах в дверях моего кабинета, предварительно не забыв хлопнуть ими посильнее, заставила меня невольно прижать рукой стопку деловых бумаг на столе, подсознательно опасаясь ураганного ветра. Я думал, что уже больше никогда не увижу ее, но через неделю она вернулась и с порога улыбнулась своей теперь уже лучезарной улыбкой с двумя рядами отличных зубов, некоторые из которых, как я не безосновательно полагал, были искусственные. Ну что же делать? Красота требует жертв. И… этой жертвой стала она, поступив ко мне на работу. Нет! Никакого интима! Но быть моей секретаршей…. Это я вам скажу пострашнее удачно брошенного окурка на динамитном складе! Не всякая дама, будучи моей секретаршей, способна выдержать мой характер.

- Так что ей сказать? — Напомнила мисс Карпентер, что за моей дверью притаилась еще одна охотница до дешевых сенсаций.

- Ладно. Впусти. — Все лучше, чем соображать, какую бы шутку учинить персоналу, который давно точит на меня зуб. Все никак не могут забыть той невинной шутки с пожарной тревогой.

Ну согласен, перестарался. Шутка оказалась не столь невинной, как мне предполагалось вначале. Не предполагал, что вся эта воинственная полутора тысячная армия моих служащих, как один поверит в это и рванется к лифтам и пожарным выходам. Кажется, кого-то даже покалечили, было несколько судебных процессов, на которых истцы не учли, что я знаком со всеми судьями и прокурорами этого штата, а добрая половина полиции получает жалование из моего кармана. В общем, кто истинный мэр города Нью-Йорка это еще бабка надвое сказала. Впрочем, знать бы эту бабку, я бы и ее купил со всеми потрохами.

Вошла журналистка. Милая, на вид лет двадцать пять, а может и все тридцать, но еще очень даже ничего, если вы меня понимаете. Настолько ничего, что совсем ничего, ну совсем ничего интересного в ней не было. Кроме пожалуй… Да, глаза! И особая манера держать себя в обществе в стиле «я тут королева, а вы мои подданные и вы должны лизать мне задницу, иначе занимайте очередь на плаху». Мне это выражение было слишком знакомо, потому, как тоже самое я наблюдал каждый день в зеркале, собираясь на работу.

Я кивнул на одно из кресел и со скучающим видом уставился на нее. Она помолчала, еще помолчала. Это, если честно начало мне уже надоедать, и я прикидывал уже, как предложить ей тот же маршрут из моего окна, который я только что разрабатывал для себя.

- Курите? — Начал первым атаку. Надо же показать кто тут хозяин.

- Нет. Спасибо. — А голос у нее приятный, отметил я для себя. — Пока не хочу. — Добавила она, намекая, что может захотеть, и я предупредительно на всякий случай раскрыл перед ней мой золотой портсигар и положил рядом зажигалку. Она улыбнулась и все-таки взяла сигарету. Прикурив, она без особого стеснения отправила зажигалку в свой карман. На мой удивленный взгляд, а мне, как вы понимаете не очень нравится подобная наглость, она ответила:

- Простите. Привычка со студенческих времен. Полагаю для такого богатого человека, как вы такая безделушка ничего не стоит?

- Вы правы. — Улыбнулся я в ответ. — Считайте это моим подарком. Только пожалуйста, учтите на будущее, я не люблю откровенной наглости. Я могу многое предложить вам мисс…

- Мисс Стэнтон. Многое подарить, но я ненавижу, когда мои вещи дарят себе сами. — Она вновь улыбнулась своей очаровательной улыбкой, из которой я понял, что моя речь только что не плохо потрясла воздух, но на нее никакого эффекта явно не произвела. Ввиду чего я сделал единственно верное в данной ситуации решение. Мысленно попрощался и с портсигаром. Ну в самом деле, не вызывать же охрану, если у самого богатого человека в мире сперли зажигалку! Идиотизм! Да и для меня это и правда безделушка. Правда, знай эта мисс Стэнтон, что эта так называемая безделушка из чистой платины…. В общем я бы посмотрел на ее глаза, когда она об этом рано или поздно узнает!

- Спрашивайте. — Наконец сказал я и приготовился к нудной войне, в которой я должен ничего не сказать о себе, а она должна уйти из моего кабинета с мыслью, что поимела меня во всех позах.

- Я из Плейбоя. — Сразила она меня первой же фразой и, оценив произведенный эффект, тоном профессионала продолжила. — Я хотела бы взять у вас интервью. — Этой фразой она удивила меня еще сильнее, произнеся ее по-русски безо всяких следов акцента.

- Да. Слушаю вас. — Ответил я ей на своем родном языке, невольно удивившись услышав слова на моем настоящем, родном языке, звуков которого не было в этом кабинете со времен основания моей фирмы.

- Мистер Майклсон. Или лучше называть вас Максим Борисович?

- Спасибо. Но оставим комплименты. Наших читателей интересует, а вы понимаете специфику нашего журнала, как вы, человек столько добившийся в жизни, как вы в сорок три года…. В общем, как вы смогли сохранить свою… девственность?

Минуту я разглядывал ее лицо, пытаясь найти ответ на этот вопрос.

- Я конечно понимаю специфику вашего журнала и понимаю причину этого вопроса. Мне понятно, откуда вы это знаете, хотя это и мое личное дело, но у меня к вам один вопрос. Когда у вас была последняя овуляция?

- Это не относится к делу. — Профессионально ответила она, но от меня не скрылось, что этот вопрос ее задел.

- Почему же? Мы с вами знакомы от силы пол часа, а вы уже успели залезть ко мне в трусы, так полагаю это дает мне право, раз мы уже так близко знакомы, сделать тоже самое. Как вы полагаете? По-моему это справедливо.

Следующий ее взгляд я запомнил надолго! Он красноречиво говорил: «я вас со всем вашим дерьмом съем!». На что я мысленно мог только пожелать ей приятного аппетита и заодно подавиться.

- Извините, но девственность и овуляция все же разные вещи. Вы так не полагаете?

- Так что быть может, вы все же ответите на мой вопрос?

- Вы правильно поняли. Но не для печати. Я расскажу вам что случилось, хоть не рассказывал это больше никому, но вы…. Вы мне почему-то нравитесь. Сам не знаю почему, но вам бы я мог это рассказать. Только уберите блокнот и выключите диктофон у вас в сумочке. А, если все же опубликуете эту историю, то…. Вашего журнала считайте больше нет. Идет?

- Так вот…. — Я задумался. Как давно я не возвращался к этому факту. Как давно пытаюсь забыть, но ничего не выходит. Но рано или поздно мир должен узнать об этом, пусть и в виде этой мисс Стэнтон. —Так вот… — Повторил я. — Первое что вы должны знать, я не девственник. Да. У меня никогда как вы знаете не было жены, подружки или друга, как можно было бы подумать, но…. Это так. Это самая большая ложь в моей жизни, которой я обманывал всегда прежде всего самого себя, чтобы не вспоминать, похоронить навсегда один факт.

Как вы должно быть знаете, в детстве у меня были проблемы со здоровьем. Тогда я жил в России и мне приходилось каждый год ездить лечиться в Москву. Было мне тогда…. Лет тринадцать. Вы прекрасное знаете, что бывает в этот период. Эротические сны, переходняк, гиперозабоченность, а тогда я был довольно симпатичен на вид с не плохо подвешенным языком и… Была там одна, скажем так Аня. Мы с ней дружили. Она не могла ходить и ездила в инвалидной коляске. Переходняк, весна, провокации более старших друзей у меня и подруг у нее. В общем…. Однажды, распаленные, мы…. у нас в отделении была одна комната. Сушилка. Небольшая комнатушка всего два на два метра с трубами по стенам от которых всегда шло тепло, полным отсутствием света, так что когда закрываешь дверь только узкая полоска света внизу между дверью и полом дает некоторое представление о свете. И… что самое главное, дверь закрывалась изнутри. Так что можно было подумать, что дверь закрыта на ключ. И… Мы заперлись в полной темноте, разделись, расстелили одежду на полу и…. Я с трудом смог найти то что мне было нужно, а до этого я действительно был девственником. Причем настолько невинным, что честное слово, даже не представлял себе, что такое девственность девочки. Я…. В общем вначале я встретил преграду о которой понятия не имел, но распаленный происходящим я нажал сильнее и прорвал преграду, сразу же за этим незамедлительно кончив. А она… Она расплакалась. Ей было больно. Я вынул его и на пальцах почувствовал липкую жидкость. Я уже говорил, что лишь узкая полоска света внизу под дверью была единственным светом в этом темном царстве, но этой полоски мне хватило, чтобы увидеть кровь на пальцах. И… Что я сделал? Как вы наверное, можете догадаться, единственное, что я мог сделать, это убежать. Да. Я трус. Темнота, ее плачь, кровь, страх, что кто-то может придти на этот плачь. Я испугался и убежал. Но насколько я понял, все обошлось. Никто ничего не узнал, кроме пары ее подружек, которые меня после этого просто возненавидели и даже близко не подпускали к ней, а я… Через неделю выписался и уехал на Сахалин. Больше Ани я так и не видел. После этого детского опыта я больше не мог иметь близких отношений с представительницами прекрасного пола. Было несколько раз, когда все могло бы быть, но всегда перед глазами стояла Аня, так словно это было вчера. Я так и не знаю, что с ней стало в дальнейшем.

Я закончил свой рассказ и кажется огромный груз свалился с моих плеч. Я почувствовал, что наконец-то освободился от этой тяжести.

Журналистка некоторое время разглядывала меня и ответила.

- Вы не предохранялись, а она скрыла от родителей, что беременна. Через девять месяцев родилась девочка, которая никогда не знала, кто ее отец. Она ночами плакала, старалась представить себе кто это может быть, но так и не могла. Аня, Анна Сергеевна умерла незадолго после того, как девочке исполнилось десять, попала под машину, когда перебиралась на своей инвалидной коляске через дорогу. Ее никто не взял в жены. Кому нужна инвалидка, да еще и с ребенком? Но дочь не забыла. Она выросла, как и выросла ее жажда найти своего отца и отомстить за тяготы своей мамы. И теперь, я хочу сказать. — Произнесла журналистка, доставая из сумочки пистолет. Я вскочил с кресла — Здравствуй, папа! — Удар пули был такой силы, что откинул меня в сторону окна, разбив его, увлекая за собой сотни, тысячи мелких осколков, я даже на пути к земле, все никак не мог поверить. В моем мозгу сидела только одна мысль.

КИЛЛЕР.

Посвящается Жанне, за, мягко говоря, подсказанный сюжет.

Звонок. Я, абсолютно не выспавшийся, в семейках на босу ногу, иду открывать дверь. За дверью приятной внешности молодой человек лет двадцати пяти с нагловатой ухмылкой и спичкой в левом уголке рта, которая постоянно путешествовала из одного уголка в другой, от чего ухмылка приобретала выражение довольно хищное и забавное одновременно. Молодой человек, еще раз ухмыльнувшись, окинул меня с ног до кончиков непричесанных волос, с видом заядлого плотника, чьей специализацией является гробы, довольно бесцеремонно спросил:

- Да? — Опешил я от такой наглости. — А что собственно…. — Но договорить я не успел. Молодой человек быстро проскользнул в квартиру и, не разуваясь, уютно устроился на диване.

- Позвольте! — Начало было закипать во мне возмущение. Но он только поднял палец, призывая к тишине и я почему-то понял, что возмущаться не в моих интересах.

- Позвольте представиться. Сергей Николаевич. Можно просто Серый. Я ваш киллер.

От этой фразы мне почему-то показалось, что я еще не проснулся, но, ущипнув себя за мягкое место и убедившись, что этот идиотизм происходит на самом деле, я возмутился. Но вместо слов негодования от подобной неожиданности промолвил только:

Ни мало не смущаясь, мой гость абсолютно спокойно повторил:

- Я ваш киллер. А что тут такого? Вы бы лучше оделись, а то дыра на семейках пробуждает во мне нездоровое любопытство, да угостили бы гостя чаем, что ли?

- Позволяю! — Вальяжно устроившись на диване, ответил Серый.

- С какого хрена я буду угощать вас чаем!? Вы же кажется собрались меня убить?

- Вы бы сначала чаю организовали, а после мы все обсудим.

Мир сошел с ума, решил я и неведомо почему накинул халат и все-таки выполнил просьбу (или требование, кто его знает?) моего гостя и через несколько минут мы пили чай, как старые друзья, если не обращать внимания на такую мелочь, как то, что один из нас был наемным убийцей, а другой жертвой. И самое интересное, что этой жертвой был я! И, как вы должно быть догадываетесь, мне это не особенно нравилось!

- Так вот. — Продолжил киллер, старательно дуя на раскаленный чай. — Как вы полагаете, вас заказали.

- Нет уж, извините — тайна фирмы. Храним тайну клиента. Так что даже не настаивайте.

- Ну что вы! Совсем нет. Пока нет! А вот завтра часам к трем дня прошу вас быть дома и не отходить по возможности от окна этой комнаты. — Я посмотрел на это самое окно, о котором говорилось и прикинул как будет на нем смотреться лист брони толщиной в пол метра.

- Все очень просто. У меня… видите ли. Я довольно еще молод. Ну и… — Впервые наглый тип проявил некоторую долю смущения. Вы видели когда-нибудь смущающегося киллера? Зрелище то еще! — В общем, заказчик заплатил мне за вас вперед, но… в общем подружка, машины…. Короче, стыдно сказать, но… еще до того как вас пришить я истратил все деньги, которые предназначались на покупку оружия, патронов и тех необходимых в нашей работе мелочей, о которых вам спокойнее не знать.

- Всего ничего. Пятьдесят тысяч долларов. И поторопитесь, пожалуйста, у меня вас еще пять человек заказано. И все в разных частях города живут, а вы мне бензин хотя бы оплатите?

- Похороны я твои оплачу! И кто же так дешево оценил мою жизнь? — Этот идиотизм оказался заразным, так что я теперь вполне обычным тоном мог разговаривать с моим киллером, который кажется, пытается кинуть меня на бабки и меня же за это пришить.

- Это не важно. Вообще то сумма была более чем значительной, а это так… — он махнул рукой — мелочи. Просто накладные расходы.

- То есть, если я правильно вас понял, вы хотите пришить меня за мой же счет?

- А что мне мешает выкинуть вас за дверь и лично проследить за тем, чтобы ваша задница, а заодно и морда пересчитала все ступеньки с моего надо сказать двенадцатого этажа?

- Уже иду! — Ответил киллер и стремительно скрылся из моей квартиры, а я еще долго слушал его причитания, когда он спускался по лестнице (лифт не работал) — Какой несговорчивый клиент пошел! К нему приходят как к человеку, культурно просят у него немножко денег, тем более, что они ему после и не понадобятся, а он! Нет! Все ухожу в… да хотя бы в таксисты. И работа не пыльная и клиенты не такие нервные, как этот… Все! Доконали они меня! И кто же после этого киллер, если с такой работой даже на сигареты не хватает!

ДНЕВНИК САМОУБИЙЦЫ.

28 марта. «Я один, до безобразия один. Салли, Джон! Где вы? Наверное, в раю, о Господи! Почему же я один выжил в этой катастрофе! Как сейчас помню это мокрое и скользкое после дождя шоссе, как ты, хотела сама сесть за руль. Зачем я тебя пустил! А Джонни? Наш пятимесячный сын на своем детском сиденье. За что Господи ты забрал это невинное дитя! Он улыбался, он улыбался и смеялся своим легким детским смехом до самого мгновения, когда машину занесло, она съехала на обочину и врезалась в фонарный столб, он смеялся, смеялся…. Когда я очнулся в больнице, мне сказали, что он от резкого торможения вылетел через лобовое стекло и… Нет! Почему мы пренебрегли ремнями безопасности! Почему Господи, ты забрал моих самых дорогих людей! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

29 марта. Серая радость весны за окном. Я один. Лежал весь день на кровати, не зная чем занять себя. В голову лезли черные мысли. Кондиционер сошел с ума, лень было вызывать мастера, только плотнее закутался в одеяло от этой арктической стужи. Тупо смотрел в одну точку между окном и потолком. Точка смотрела на меня, кажется, схожу с ума. К вечеру поднялся и решил приготовить себе поесть. Яичница подгорела и превратилась в нечто прогорклое и несъедобное. Холодильник до безобразия пуст и мне на это наплевать. Салли… Ты бы такого не допустила, любимая. Где твои добрые теплые руки, которые мне всегда хотелось прижать к своим щекам, где твои прекрасные, чуть грустные, но всегда любимые глаза? Где ты? Как тебе там, по ту сторону жизни? Что с тобой? Рай есть? Ты не могла попасть в другое месте, и я знаю, ты там с нашим сыном. Как я скучаю без вас! Включил телевизор и тупо пытался смотреть. Вот и еще один день прошел. Попытаюсь заснуть.

30 марта. Спал всего часа полтора. Снился один непреходящий кошмар. Авария. На дороге за окном машина сбила собаку. Весь день шел скучный дождик. Заходил Том, но я не открыл дверь.

31 марта. По зеркалу показывают ужасы. Кто этот осунувшийся, похудевший, заросший щетиной с диким взглядом человек? По некоторым, еще угадывающимся признакам понял, что это я. Решил побриться, но руки сами собой опускаются. Не могу. Зачем? Для кого? Для чего? Не знаю. Салли… Мне плохо без тебя, очень плохо.

1 апреля. Сам себе не верю. Почему я это сделал? Открыл газ и сунул голову в духовку. Закашлялся и решил больше так не делать.

2 апреля. Все-таки побрился. Два раза порезался и пошел в магазин. Купил несколько пакетов быстрого приготовления и чай. Сейчас сижу и пью это крепкое пойло. Бутылка виски соблазнительно смотрит на меня из бара.

6 апреля. Был в запое. Нет. Алкоголь не выход. Похмелье неминуемо и от этого только хуже. Забвенье алкогольного угара больше не приносит облегчения. Кончились пакеты. Завтра пойду в магазин.

7 апреля. Веревка не выдержала. Боже за что ты наказываешь меня! Почему я не могу свести счеты с уже не нужной жизнью!

8 апреля. Все-таки сходил в магазин. Денег едва хватило на два пакета. Звонил шеф. Я уволен. Виски кончилось, телевизор сломался, а в холодильнике сейчас не отморозишь даже собственных ушей. Все летит к черту.

9 апреля. Пистолет! Я слишком поздно вспомнил о нем. Салли. Как ты боялась оружия в доме! Это ведь я уговорил тебя купить его ради самообороны. Но…. Судьба и на этот раз посмеялась надо мной. Первая осечка сразу отбила у меня желание украсить собственными мозгами стену нашей спальни. Салли. А ведь это ты подбирала обои.

25 апреля. Выбросился из окна. Смейтесь, о благородные потомки! Кто же знал, что в этот момент под окном моей квартиры остановится грузовик с пустыми картонными коробками. Только ногу сломал, вот и провалялся все это время в больнице. Выставили счет за лечение, который я не могу оплатить, а еще за те наркотики, которыми я умудрился наглотаться, когда медсестра отвернулась. Психиатр пытался прочистить мозги. Толстый, розовощекий здоровяк, пышущий радостью жизни. Ему бы мои проблемы!

26 апреля. Приснилась Салли. Рассказала, что у нее все хорошо. А у меня? У меня-то все просто здорово!

29 апреля. Полиция нашла меня в ванной, полной крови из разрезанных вен. По просьбе соседки, так не кстати зашедшей за солью, выломали дверь. Не успел. Еще один счет из больницы. Нет! Умереть в Америке слишком дорого! Это мне не по карману.

30 апреля. Снова осечка! Своими руками придушил бы того мерзавца, продавшего мне эти ни к черту не годные патроны!

1 мая. Собрал остатки сил и денег и сходил в магазин. Купил один лишь кофе. Прощай желудок, ты был мне хорошим другом! По дороге вытащил из под машины зазевавшуюся на перекрестке девушку. Как говорится у одних за спиной ангел-хранитель, который всегда помогает жить, а у меня не ангел, а одно сплошное недоразумение, которое мешает мне умереть, когда такая жизнь мне не нужна.

2 мая. Заходила эта девушка. Оказывается, я не просто спас ей жизнь. Она хотела! Хотела покончить с собой, а я ей помешал. Мне стыдно! Я ведь сам у этой черты. Извинился, но она не поняла. Кажется, посчитала меня сумасшедшим и ушла. А глаза у нее, как у Салли.

3 мая. Вновь приходила она. Убралась у меня, оставила немного денег. Зачем? Побрила меня, приготовила вкусный обед. Пусть делает что хочет, равнодушно смотрю на нее и слушаю ее щебет. Все равно.

5 мая. На деньги оставленные девушкой, зачем-то купил ей цветы. Пусть хоть она порадуется, если мне самому давно не до веселья.

12 мая. Я спасен! Лора выслушала меня, убедила, что жить стоит! Я ради нее готов на все! Я счастлив и… я женюсь! Спасибо, Господи, что не дал мне умереть! Я спасен!

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Красота. Что мы знаем о красоте? О женской красоте, я имею ввиду. Она притягивает, очаровывает, околдовывает. Дает нам, мужчинам право называть ту или иную представительницу прекрасного пола «роковой женщиной». Мы теряем голову, делаем безумные и на первый взгляд бездумные вещи. И все ради чего? У одних это ради спортивного интереса — еще один приз в коллекции. Такие ловеласы обычно долго не волочатся. Впрочем, бывает и по-другому. Им интересны женщины, которые им отказывают. Они хотят добиться своего. И… иногда добиваются. У других это серьезное чувство. Влюбленность или любовь. В этих случаях все действительно очень серьезно. Чувства, признания, прогулки под луной и прочая дребедень…. Но что значит красота для самой обладательницы этого природного дара? Гордость? Презрение к недостойным ее светлости партнерам? Уверенность в себе? Обеспеченная жизнь? Выгодный брак, красивые дети, удачная карьера? Возможно…. А как насчет постоянных сладострастных взглядов мужчин и критически-завистливых у женщин? Как насчет того, когда на вас смотрят просто как на красивую куклу, которую можно просто купить в ближайшем универмаге? Что вы скажете на то, что вас не ценят как человека? Что вы не интересны в общении, в столь важном и нужном общении между людьми? Да это и не важно. Вы красивы! А разве это не главное? Главное…. А когда в зеркале вы обнаружите первую морщинку, которую уже никогда не сгладят кремы? Первый седой волосок, который еще можно вырвать, но это лишь неминуемо отдалит неизбежность вашего возраста? Что тогда? Где все эти льстивые озабоченные мужчины-друзья, постоянно околачивающиеся вокруг вас? Где зажигательные вечеринки, в которых вы хотели взять все возможное от своей молодости? Где ваши друзья, которых след уже давно простыл, стоило им только понять, что с вас нечего взять? И это они когда-то говорили: «Я люблю тебя, ты мой божественный свет, без тебя я не могу жить»…. Где эти «вечно любящие»? Где? Когда вам далеко даже не за тридцать, а намного больше, то остаются лишь действительно преданные вам, искренне любящие вас люди. Люди, которые ценят ваш внутренний мир, ваше содержание, а не просто красивую упаковку вашего тела. Они любят вас…. И возраст для них не имеет значения. Они любили вашу красоту и молодость — они полюбят и вашу старость. Ваши морщинки, избороздившие когда-то прекрасное тело, седые волосы, которые так приятно было ласкать когда-то, ощущая их упругое шелковое тепло, старческий дребезжащий голос, который очаровывал в глубоком прошлом своими обертонами жизни, трясущиеся руки, прежде бесчисленно целованные, прежде налитая кровью, теперь бледно-пергаментная кожа. Они, оставшиеся преданными вам, они будут ценить вас и любить и за это тоже. Время не властно над истинными чувствами и лишь одно имеет значение. Любовь….. Только любовь и ничто более, ни физическое угнетение, ни материальные блага, ни физ потребности, ни что не имеет значения, кроме одной только фразы, дарующей самое прекрасное, что есть на свете… Я…. Люблю…. Тебя….

Больница. Мерное гудение аппаратов, полусонное царство, мир призраков, в котором не терпят лишнего шума, делают уборку каждый день и где меньше всего хочется быть смертному, помнящему о том, что он действительно смертен, как и все мы. Она при смерти. Я пришел недавно и сижу, держа ее за руку. Она открывает глаза и улыбается.

- Ты пришел… Больше никто не пришел…. Только ты…. Почему? — Ее голос постоянно срывается. Ей очень трудно говорить и я отвечаю.

- Потому что…. — Я замолчал, собираясь с мыслями, —Я никогда не был твоим мужчиной, никогда ты не удостаивала меня такой чести. Я не был твоим мужем, у нас никогда не было дочери, о которой, как ты знаешь, я всегда мечтал. Все это было у тебя, а у меня была только безответная любовь к тебе и призрачная надежда, надежда на то, что ты когда-нибудь придешь и скажешь, что я тебе нужен. Но проходили годы, я все надеялся, оставаясь только твоим другом. Я был рядом в качестве друга на твоей свадьбе, я был рядом, когда ты родила первого сына и второго тоже. Я наблюдал радость в твоих глазах, я был рядом в минуты радости и горя, как тебе известно. Я, находясь в тени, все же оставался другом, безнадежно любя одну только тебя и я благодарен тебе за ту надежду, что ты мне когда-то дала. Я благодарен потому, что, если бы не эта надежда, я бы очень давно покончил с собой и не стал бы свидетелем исполнения своей мечты. Ты была счастлива, а я этого всегда хотел превыше собственного счастья. Но счастье миновало вместе с молодостью, остались лишь боль и печаль о ней. Ты постарела, разбежались твои ухажеры, дети бросили тебя в доме престарелых, но любить, значит всегда быть рядом. Делить не только хорошие минуты, но и часы боли и отчаяния. И ты спрашиваешь, почему я здесь? Ты можешь думать, что хочешь, но единственная причина, почему я здесь заключается только в одном. Я люблю тебя….

Я прервался на минутку и взглянул на нее, прежде в своей речи я смотрел на стену, а теперь посмотрел на нее. Она была мертва…. И лишь огромные, все такие же прекрасные зеленые глаза были открыты, а на губах сияла ее как всегда милая, добрая и очень нежная улыбка, говорящая о том… что она умерла счастливой….

СОН.

Весна в моем королевстве выдалась на славу. Как же приятно пахнут все эти цветы, птицы поют свои свадебные песни и я, король Артур счастлив быть мужем моей прекрасной Гвинервы, но она почему-то называет себя Натальей. Мы поженились год назад и до сих пор безумно любим друг друга. У нас трех месячная дочь Иоланта, которая спит сейчас в своей колыбели, окруженной полупрозрачной вуалью от надоедливых насекомых. Сейчас раннее утро, моя королева еще спит, разбросав по подушке свои длинные локоны. Я смотрю на нее и думаю, что я самый счастливый человек как минимум в моем королевстве. Наталья происходит не из знатного рода и когда я предложил ей руку и сердце, предложил титул и трон, она ответила:

- Мой король, я не достойна разделить с вами трон. Кто я, а кто вы? — Ее слова заставили меня задуматься.

- Да, я король. Но во-первых я человек, который любит тебя. Если тебя смущает мой трон, я оставлю его первому нищему, а сам поселюсь с тобой на ферме. Буду ухаживать за скотом, плести сети и петь красивые песни моего народа. Если ты не хочешь быть женой короля — будь женой человека.

Она согласилась. Согласилась стать моей королевой, разделить со мной трон. И я никогда не жалел о том, что сделал. Возможно меня не понимают придворные, даже придворный астролог никак не сообразит почему мы можем быть вместе, тогда, как звезды против нас, но я думаю, что главное не звезды, не гороскопы, не предсказания и туманные гадания. Главное, понять человека. Принять на себя его чувства, мысли, желания. Полностью раствориться в любимом человеке и принять его таким, какой он есть и тогда никаких преград, человеческих или неподвластных нашему пониманию, быть не может.

Наталья медленно просыпается. Мне нравится наблюдать, как она это делает и поэтому я всегда стараюсь проснуться немного раньше ее, чтобы еще раз понаблюдать. Сначала она потягивается, улыбаясь и при этом не открывая глаза и набирая в легкие воздух от чего на ее полупрозрачной ночной рубашке отчетливо проступают контуры груди с острыми вершинками сосков, но это не возбуждает меня, а только приносит эстетическое наслаждение. Затем она, расслабляется, медленно выдыхает и медленно, чуть моргая, открывает глаза. Я всегда стараюсь, чтобы первое, что она увидит проснувшись, был я. Она берет в руки розу, принесенную мною из сада ранним утром, вдыхает ее сладкий пьянящий аромат и затем целует меня чуть влажными от росы с лепестков розы, губами. Я счастлив. Счастлив!!!

Наша дочь. Мы одновременно подходим к ее колыбели — счастливые родители. Странно представить, что мы с ней в свое время были такими же маленькими, лежали в своих колыбелях, сосали груди своих матерей и не знали, что такое мир за пределами наших маленьких колыбельных миров. Почему-то сегодня, глядя на Иоланту, в мое сердце вкралась грусть. Непонятная, но такая острая, что это отразилось на моем лице.

- Что случилось, мой король? Почему ваш взор печален? Я могу чем-то помочь вам? — Заботливо спросила Наталья. Что я могу сказать ей, если сам не могу объяснить причину своей грусти. Может быть это от того, что жизнь не всегда похожа на райский сад. Я король, она моя королева, а в колыбели наша с ней дочь. Дочь, которой еще предстоит узнать, как жесток бывает этот мир и моя грусть сейчас, вероятно от того, что я не смогу быть всегда рядом с ней, чтобы защитить от невзгод. Я конечно сделаю все, что только возможно, но я не всесилен, хоть и король. Я не смогу уберечь ее от боли, разлук, сомнений, страха, напрасных волнений. Не смогу…. Но как я могу сказать все это моей жене. Поэтому, я просто целую ее и говорю.

- Прекрасное утро, моя королева. Не угодно ли вам после завтрака прокатиться на лошадях по лесу?

- Угодно, мой господин. — Она отвечает это в такой интонации, словно она давно уже королева и была ей с самого рождения, но этот слегка надменный тон в ее устах всегда лишь только шутка, которой мы оба смеемся. Да, я король, а она королева, но что значат титулы, когда любишь? Мы титулы для всех, а для себя мы лишь мужчина и женщина, обретшие свое счастье в жизни. Счастье любви.

Мы завтракаем в огромном зале. Наталья смеется, видя как два воробья на окне потешно дерутся за крохи хлеба, брошенные моей женой. Лучи солнца, пробившиеся сквозь цветные витражи бликами играют на ее волосах. Она прекрасна. Но только невежды видят в ней красоту лишь внешнюю. Я знаю, что это только видимая часть ее красоты, но только я один обладаю ее секретом. Я знаю, что будь она не такой красивой внешне, будь она даже уродиной, я все равно женился бы на ней только из-за одного. У нее прекрасная душа. Душа, которую я смогу увидеть уже очень давно и храню этот секрет в своем сердце. Я люблю ее. Не за красивую оболочку тела, но за прекрасную добрую, нежную, отзывчивую душу. Я люблю ее душу.

Мы возвращаемся с прогулки. В одном из окон замка заметен дым. Это же наша спальня! А там Иоланта! Мы врываемся в замок, спешим к нашей комнате. Я открываю дверь и огонь вырывается на свободу диким зверем. Я спешу к колыбели, Наталья рядом. Колыбель уже объята огнем. Я бегу к ней, но почему-то не могу добежать, словно продираюсь сквозь какую-то невидимую вязкую массу, мои движения замедленны. Наталья рядом, на ее платье огонь, я поворачиваюсь, сбиваю пламя, а когда поворачиваю голову обратно к колыбели вижу страшное зрелище. Иоланта плачет в колыбели, ее тело объято пламенем и уже начинает обугливаться. Происходит что-то странное. Она плачет навзрыд, но вот садится в колыбели, ее прекрасные мамины глаза смотрят на меня своей безумно красивой зеленой глубиной, слезы стекают из них по когда-то розовой, а теперь обугленной коже. Она протягивает ко мне свои ручонки с еще не тронутыми розовыми ладонями и говорит взрослым голосом своей мамы:

ЕЩЕ ОДИН КОШМАРНЫЙ СОН.

Здравствуй, мой ангел. Вот ты и моя жена. У нас прекрасный особняк на краю Адриатического моря, которое все ближе подступает к фасаду дома, грозя смыть его, куча друзей, среди которых не наберется нескольких настоящих, но мы счастливы. Счастливы нашим браком, нашей жизнью, скоро у нас родится дочь. Я лежу в постели и наблюдаю твой сон. Ты спишь, а контуры одеяла дают мне понять, что осталось не долго. Какая она будет? Такой же, как ты? Как я? Не дай Бог! Этот мир не выдержит еще одного меня! Точнее одну…. Пусть лучше она будет похожей на тебя. Даже в смысле недостатков, так как такого потрясающего сочетания достоинств и недостатков, как у тебя, я ни у кого не встречал и поэтому, возможно и полюбил тебя… Слушаю шелест прибоя и крик сонных чаек, не дающих уснуть. Да я и не хочу спать. Мне хочется нежно погладить твой живот, в котором спит наша дочь, но я не решаюсь прикоснуться, чтобы не потревожить ваш общий сон. Помню недавно я гладил твой животик и почувствовал, как она там пинается. Бедная моя Натали, тебе так трудно терпеть эту маленькую бунтовщицу. Я бы сказал, что понимаю тебя, но мне, к сожалению, не понять, что значит чувствовать в себе новую жизнь, не понять всей гордости за это, всех эмоционально-прекрасных ощущений, впрочем от токсикоза беременных, от постоянного голода, когда ешь действительно «за двоих», я избавлен, но ведь это мелочи по сравнению с радостью материнства, мне даже немного жаль, что самому мне этого никогда не испытать и приходится довольствоваться скромной ролью отца. А твои постоянные капризы? Принеси то, купи другое, не нравится это платье, подай мне самое лучшее, не нравится это блюдо, приготовь что-нибудь необычное. И ты еще постоянно просишь у меня прощение за свое настроение? Не стоит…. Мне ведь очень приятно доставлять тебе радость, выворачиваться наизнанку ради одной твоей улыбки. А наши занятия по подготовке к родам? Дыхательные упражнения, занятия по расслаблению. После подобных тренировок чувствуешь, словно ты сам только что родил вместе со своей женой. Дорогая моя…. Каких неимоверных сил тебе стоило уговорить меня пойти на эти занятия, преодолев свою стеснительность и я благодарен тебе за это. Для начала я как всегда отказывался, но теперь я искренне благодарен тебе, что ты меня убедила. Теперь я во всеоружии, я знаю, что нужно делать и как делать, чтобы помочь тебе привести в этот мир нашу малышку. Ты даже не представляешь, как счастлив я был увидеть нашу малышку на УЗИ. Она прелестное милое дитя, помнишь, как она толкала ручонками во время обследования? Она еще не родилась, а уже проявляет характер, милое дитя…. Не только наша малышка. Ты сама еще при своей взрослости просто дитя, немного капризное, своевольное, но очень милая моя девочка, как же я люблю тебя…. Люблю…. Ты говорила, что я перестану со временем любить тебя, что любовь войдет в привычку, а очарование от рождения дочери со временем перерастут в постоянные тревоги за нее. Даже не мечтай! Конечно, пришла поздно домой, нашла себе парня, который ее не стоит, плохо ест, спит, начиная с неминуемых детских болезней и грязных подгузников и заканчивая браком с человеком, которого ты терпеть не можешь…. Это конечно худший вариант и ты же знаешь, любимая, что мы сделаем для нашей дочери все возможное, чтобы она не повторила наш путь. Мы будем для нее лучшими родителями на свете. У нас, скорее всего не все получится, но мы очень постараемся. И со временем мы дойдем до того, что поймем, наконец, наших собственных родителей, поймем их строгость, их заботу о нас, мы все это поймем и сделаемся для нашей дочери тем, кем были для нас наши родители. Она не вряд ли поймет нас, ведь она «наша» дочь. Но со временем она сама станет мамой, чтобы вновь стать такой же, как были мы, строгой, но заботливой и вместе с тем самой прекрасной мамой на свете. Неужели, чтобы понять наших родителей мы сами должны пройти через это? Такова жизнь. Молодость глупа и неопытна. Зрелость мудра и… тоже неопытна. Опыт — сын ошибок трудных и эти ошибки неизбежны. Поэтому, мы должны быть хорошими людьми, понять это с самого детства и тогда большую часть ошибок мы сможем избежать. Поэтому, мы не должны осуждать ошибки своих родителей, а просто понять, принять, осмыслить и не повторять их на собственных детях. Что такое?

Ты проснулась. Началось! Как долго я ждал этого, готовился вместе с тобой к этому моменту, был уверен в своих силах и что? Я в панике! Что делать? Как быть? И быть или не быть? Нет, это не то! Так! Одеться, твои вещи уже собраны, вызвать скорую. Вызвал и мы едем в больницу. Не та! В одной персонал не может проснуться, в другой глав врач в запое, а ты уже начинаешь рожать! Что делать? Останавливаемся на дороге и шофер говорит, что по радио получил сообщение, что все больницы переполнены. Я оглядываюсь беспомощно и не знаю что делать.

Что случилось? Сейчас день и мы на берегу моря, никого нет, кроме нас и ты рожаешь. Я просто не знаю, что делать, но ты говоришь, что ты врач и будешь помогать мне, подсказывать, что делать. Я повинуюсь и делаю все, что ты мне говоришь. Спустя мгновение, так словно кто-то вырезал кусок кинопленки, а после неумело склеил, я держу на руках нашу дочь, а всего меня трясет от волнения, я так устал, словно мы родили вместе с тобой. Она действительно прекрасная малышка, прекрасная… Она улыбается мне и слезы радости бегут по моему лицу, я целую ее и она своими ручонками, не смотря на то, что только родилась, ласково стирает мои слезы и говорит своим тоненьким голоском:

- Не плачь, папа…. Не плачь…. Все хорошо…. Уже все закончилось. Теперь тебе нужно позаботиться о маме, укутай меня в свою рубашку и положи рядышком на этот теплый морской песок, мне так нравится этот песочек и позаботься о маме. Ей нужна твоя забота больше чем мне, больше….

Я делаю все то, что она говорит и лишь на мгновение отворачиваюсь от нее. Ты говоришь мне, что будет лучше, если наша дочь не будет лежать на песке, а лучше я дам тебе ее на руки. Ты бледнеешь, глядя мне через плечо и я понимаю, что, что-то случилось. Прослеживаю твой взгляд и вижу страшную картину. Крабы, эти морские хищники, никогда не упускающие возможности поживиться, набросились на нашу малышку, выели ей глаза, проели во всем теле чудовищные дыры, похожие на язвы. Я бросаюсь к ней, стряхиваю их и вижу как пустые глазницы смотрят на меня, а губы, на которых запеклась кровь, говорят мне.

ИГРА.

Господи, Наташа, что же со мной творится? Жизнь похожа на один сплошной кошмар. Иду по улице и кажется, словно живу в одном из своих ночных кошмаров. Кто этот высокий смазливый пацанчик? Ты бы ей понравился. Какой ты красивый, сильный, на крутой тачке и с выражением на лице в стиле «Я тут главный псих!». Жизнь точно сошла из книги Кена Кизи про кукушкино гнездо.

А что это уловило мое обоняние в толпе? Сладкий запах духов? Тебе бы такие понравились и сердце сжимает застарелая боль. Где ты? С кем ты? Кто твой очередной фаворит, которого ты несомненно бросишь. С одной стороны это приятно мне, но я знаю, что значит быть брошенным и в душе закипает жгучая боль за тех, брошенных, раздавленных, как окурок ногой, тобою пацанчиков. Как они? Господи! Если уж я сошел с ума давным-давно, то не стоит напоминать мне об этом каждый неподходящий раз.

Еду с похмелья в трамвае. Лайф кажется не в кайф, но могу отвлечься от мыслей о тебе, могу хоть на мгновение вздохнуть свободно и что? Проезжаю мимо Грязнова, магазин «Натали» и всю мою душу словно сжимает в свинцовый кулак тоска по тебе. Я хочу увидеть тебя! Пусть на расстоянии, пусть ты не будешь видеть меня, пусть ты даже будешь в объятиях того же наколотого Костика или же любого другого твоего пацанчика, не важно. Я хочу видеть тебя! Боль. Отпусти! Я знаю, что ты вечная моя спутница, но это очень больно жить с тобой в постоянной тревоге, что не увижу мою зеленоглазую весну. Я прошу, хоть ненадолго, боль моя, ты покинь меня. Я люблю тебя и я боюсь тебя любить. Боюсь потерять тебя, хоть ты и не моя.

Что со мной? Кто эта незнакомка в красивом пальто? Такое бы подошло тебе. Как бы мне хотелось увидеть тебя в этом пальто. А эти сапожки? Что они делают на этой корове? Твои нежные ножки, только твои ножки достойны носить эти сапожки. Как бы мне хотелось тебе их подарить, но ощущаю дыру в кармане своей потертой временем и судьбою, как моя душа, куртке и только разочарованно вздыхаю. Я куплю тебе новую жизнь, откажись от него, откажись. Возьми мое сердце, возьми мою душу, возьми все, что только может тебе понравиться, только будь. Пусть не со мной, но счастлива. Будь счастлива, но…. Счастлива с кем? С хорошим человеком? А кто этот хороший человек? Кто он такой, чтобы быть с тобой? Он не достоин тебя, он не любит тебя, он только умеет говорить красивые слова, выглядит как Бог, ездит на крутой тачке, а что он представляет собой? Копни глубже и ты увидишь жалкое, жадное, уродливое нутро этого так называемого человека. Красивая упаковка тела, а за разноцветной дорогой оберткой жалкая душонка. Да и кто может быть достоин тебя в действительности? Только не я. Нет! Ни в коем случае! Это даже смешно. Не я, но и ни кто другой. Так не доставайся же ты никому или я уже просто гоню?

А эта косметичка? Как красиво наверное смотрелись бы эти краски на тебе, хотя лучше бы не смотрелись. Любая косметика испортит твою природную красоту и эти краски недостойны прикосновения с твоей нежной кожей. Нежной…. Эпидермис, поры, вены, кровь, сердце, печень, почки, легкие, ЖКТ — оборотная сторона медали.

Да. Ты красива физически. Но это только видимая сторона. Ты говоришь, я плохая. Ты плохая? Да. Внешне ты плохая и способна лишь играть в хорошую девочку. Ты актриса, но что все-таки ты играешь? Хорошую? Нет. Ты играешь плохую, а на самом деле у тебя прекрасная душа. Даже лицемерие твое наиграно. Лицемерие? Тебе не ясно в чем именно здесь лицемерие? «Я могу пойти с Леной куда-нибудь, а если прошу, то она со мной ходит, а так…» Ты изображаешь на своем лице полное равнодушие и меня разбирает саркастический смех, когда вижу, как ты с наигранным вниманием и серьезностью на лице выслушиваешь очередной поток проблем этой маленькой девочки, которой хочется казаться взрослой и у которой это плохо получается. Это лицемерие чистейшей воды, но и это наиграно. Ты не такая.

Прячься за своей игрой. Меня ты не обманешь. Ты прекрасна. Ты удивительно прекрасна. Но почему ты играешь? Зачем хочешь казаться хуже чем ты есть на самом деле? Зачем эта маска? Быть может все из-за того, что ты стараешься казаться сильнее, чем ты есть на самом деле, хочешь казаться взрослой, уверенной в себе, независимой, а вдруг в душе, в самых тайных ее уголках ты просто испуганная маленькая девочка, которая боится, что кто-то узнает, какая ты на самом деле и воспользуется этим? «Я была просто наивной дурочкой», как ты сказала однажды. А если это ключ ко всему? Вдруг это ключ к пониманию твоей наигранной маски? Ты повзрослела, но осталась такой же наивной, хотя конечно же не дурочкой и это уже не та глупая детская наивность. Нет. Это наивность взрослая. И ты носишь маску взрослой девочки, уверенной в себе, сильной, самостоятельной, стремящейся к своим идеалам. Но это лишь маска. Жаль только, что эта маска от частого использования стала частью тебя. Неужели ты потеряешь саму себя? Растворишься полностью в том уверенном, сильном человеке, какой ты хочешь быть? И только мгновения, мимолетные прекрасные мгновения наедине со мной ты отбрасываешь ее и предстаешь передо мной такой какая есть, продолжая повторять при этом сказку о плохой девочке. Посуди сама, как это звучит? По меньшей мере странно.

Странная грусть при этом? Ты словно осознаешь, что ты действительно плохая, так сильно в это веришь, что словно грустишь о том, что тебе уже не измениться. Так как будто ты в действительности хотела бы измениться, но не в силах этого сделать, так как люди не меняются. Да, я не святая, не святая, не ручная. Боже! Неужели же все-таки ты стала своей собственной маской? Плохой? Вдруг это так сильно въелось в твою душу, что уже ничего нельзя изменить? Нет! Нет и еще раз нет! Не я, но человек, который сможет понять тебя и при этом полюбить. Только такой человек сможет извлечь из темных глубин твоей души еще теплящийся огонек того нежного, светлого, доброго, что есть в твоей душе. Есть, любимая. Есть.… И я верю, я без малейшего сомнения в душе верю, что такой человек найдется. Он и только он будет достоин тебя. Только его я хочу видеть рядом с тобой. Я конечно же поревную немного для вида, но что поделать? Буду играть свою жалкую роль второго плана. Преданного тебе друга. Буду наблюдать, как растут твои дети, радуясь этому и сожалея, что они не наши с тобой. Буду видеть, как прекрасно протекает твоя жизнь с этим единственным достойным тебя человеком и искренне радоваться за тебя. Я люблю тебя….

БАБОЧКА-ЛЮБОВЬ.

Я поймал бабочку. Держа ее крылья между пальцами, я ощутил странное чувство. Словно поймал чью-то трепетную нежную душу своими грубыми пальцами. Присмотрелся внимательнее. Большие крылья бабочки были прекрасны. Изумрудные переливы у самого брюшка, плавно переходящие в золотистые волны, которые в свое очередь оканчивались небесной голубизной, изящно окаймляющей крылья у самого края, покрытого легкой пушистой бахромой. Бабочка была прекрасна. Прекрасна, как сама любовь…

И я подумал. А ведь любовь по своей сути и есть эти самые крылья бабочки. Нежные очень красивые, но эта красота очень хрупка. Стоит нажать чуть сильнее и крылья сломаны на век. Бабочка больше никуда не полетит, а уподобится ползающей гусенице из которой произошла. Согни крылья, для этого достаточно совсем малого усилия, которое ты даже не ощутишь и участь та же. Бабочка, конечно, может со временем распрямить свои крылья, но уже никогда не будет столь прекрасной, как прежде. А сдави их просто держа своими грубыми пальцами и рисунок нарушен, превращен просто в грязь. Краски остались на твоих пальцах. А что же бабочка? Ее красота убита. Так же и с любовью.

Малейшее давление, сгиб или надлом и это уже не любовь. Не то прекрасное чувство, которому ты с упоением предавался. Это просто оставшаяся на пальцах грязь. Смешение красок в одно мерзкое грязное пятно, которое не может никого украсить и лишь следуя иллюзиям, сохранившимся в памяти, можно некоторое время довольствоваться этой грязью, но лишь временно. Это не любовь. Можно говорить, писать о ней, но сколько ее будет в этих словах? В этой пыльце, оставшейся на пальцах….

Любовь очень нежное и ранимое создание. Грубость, вражда, ложь, лицемерие способны сломить ее прекрасные крылья. Не дать взлететь. Когда ты любишь, ты словно держишь за крылья это прекрасное живое существо, коим является душа любимого человека и от тебя зависит сохранится ли в целости все то, что есть в ней лучшего. Нет, лучше не держи, а посади ее на свою теплую ладонь и тогда она сама решит улетать ей или навсегда остаться с тобой и жить на твоей ладони, зная, что будет согрета твоим искренним добрым теплом.

Люби человек, но помни об этой бабочке. Относись к своему любимому человеку, как к этому крохотному и хрупкому созданию. Так, чтобы в любой момент она могла взлететь, не потеряв при этом и самой крохотной толики своей красоты. Она не улетит, если ты этого заслуживаешь, но если все же это случится, не держи ее. Так нужно. Не гоняйся за ней с сачком, дабы удержать ее силой. Ты можешь поймать ее, но этим ты убьешь ее навсегда. Лучше улыбнись ей вслед и пожелай от всего сердца удачи. Пусть она летит на волю и пусть другие нежные руки согреют ее своим теплом.

SE LA VIE.

Семья. Самое благословенное, что есть в мире. Любовь, дети, взаимопонимание, поддержка в трудную минуту, блаженство. Но возможен другой сценарий. Рассмотрим оба. Вариант первый. Пьяный муж возвращается официально с работы где-то в третьем часу ночи. Сцена первая, на повышенных тонах:

- Вернулся, пьяная скотина! Залил глаза, а дети голодать должны! Есть? А деньги где, олень безрогий! И не лезь целоваться! А это что? - Медленно достает из нагрудного кармана помятого пиджака трусики танго. - Подарок на восьмое марта? Ну если не учитывать, что июль на дворе и не мой размер, огромное спасибо. - Оглушительная пощечина. —Вот возьми их и сотри помаду со своей рожи! Стер? Иди похлебай вчерашнего супчика. И не скули, что кислый, может хоть это сотрет блаженство с твоей хари! Похлебал? А теперь ша-а-агом марш спать! Куда! На диван и только попробуй захрапеть! - При этих словах убедительное покачивание колотушкой. Утром.

- Вста-а-ать! Похмелиться!?! На, прими упса. У пса, а не у кота я сказала! Так. Готов? Умылся, побрился, почистил рога а заодно и ботинки? Пошел на… работу, а не в ближайшую пивную! Занавес.

Сцена вторая, хорошая. Усталый, но трезвый муж возвращается точно с работы:

- Устал, любимый? - Следует долгий нежный поцелуй. - Как дела на работе? Давай помогу раздеться. Дети спят. Старший получил пятерку по математике, а младшенькая упала в садике со ступеньки. Ничего страшного, небольшой синячок, это пройдет. Иди поешь. Понравилось? Я так старалась, любимый. Твое любимое блюдо. Иди отдохни, почитай газетку, а я тебе плечики помассирую и не буду доставать своей болтовней и так на работе намучился. Отдохнул? Хочешь любви? Пойдем. Я уже постелила. Только тихонько, чтобы дети не проснулись. И нежно, ласково, как ты умеешь. Любимый….

Ночь красивой любви. Занавес. Что тут еще скажешь?

Я ХОЧУ БЫТЬ НЕЖНЫМ С ТОБОЙ.

Я хочу быть нежным с тобой. В предрассветный час, в жаркий полдень, опаленный зноем, в прохладе багряного заката, я хочу быть нежным с тобой. Я хочу прикасаться к твоим волосам, гладить их, перебирать между пальцами, осторожно поправлять непослушный локон, выбившийся из общего ряда и непослушной волной упавший тебе на глаза. Я хочу быть нежным с тобой. Брать твои руки в свои, ощущать их теплую нежность, бархатистую кожу, легонько гладить их, целовать. Я хочу быть нежным с тобой. Прикасаться руками к твоему лицу, пальцами осторожно проводить по нему. Я хочу быть нежным с тобой в разговоре. Хочу чтобы каждое мое слово было приятно тебе и в твоих глазах была добрая теплота, настолько явная, что ее словно можно погладить рукой. Я хочу быть нежным с тобой….

Я хочу быть добрым с тобой, предугадывать каждое твое желание, каждый вздох, каждый полет ресниц, знать твое настроение, уметь выслушать твою душу, я хочу быть с тобой самым лучшим, самым добрым, самым… нежным… Я хочу быть нежным с тобой…..

ПУСТОТА.

РАЗУМ И ЛЮБОВЬ.

Жил был мальчик по имени Разум. Он верил, что все в мире не просто так, все должно иметь свой особенный неповторимый смысл, все должно быть подчинено определенным правилам, а не просто так. Он верил в это.

Однажды он гулял по берегу реки и слушал пение птиц, когда увидел девочку, которая собирала цветы. Он подошел к ней и спросил:

- Просто так. — Ответила девочка и продолжила свое занятие.

- Но так не может быть. Все должно быть для чего-то. Солнце встает, чтобы было светло, трава растет, чтобы давать нам кислород.

- А мне просто нравится это и все. — Отвечала девочка.

- Но почему? Мне это не понятно. Зачем ты это делаешь?

- Посмотри на эти цветы. Они прекрасны. Взгляни на эту речку, она тоже прекрасна. Не нужно все подчинять жестоким правилам логики. Неужели ты никогда не жил просто так. Просто радовался жизни, а не спрашивал зачем то и зачем это?

- Ты несчастный человек, мальчик. Нельзя так жить, все понимая, все зная и предопределяя каждый свой шаг. Иногда нужно быть просто счастливым.

- Просто счастливым? — Задумался мальчик. — Я не знаю что это такое….. — Растерянно проговорил он.

- Идем со мной. — Сказала девочка и протянула руку.

Они шли долго и наконец к вечеру оказались у берега мора. Глядя на закат, она спросила.

- Да….. — Восторженно ответил мальчик во все глаза глядя на прекрасное действие. — Солнце садится, чтобы…..

- Тсс… — Сказала девочка. — Не говори ничего. Закрой глаза.

И мальчик услышал шелест волн, крики чаек, вдохнул аромат моря в свои легкие и у него закружилась голова.

- Тогда просто расслабься и наслаждайся. Вот это и есть просто так. Просто… счастье…

И они еще долго сидели на берегу моря, наслаждаясь покоем и счастьем, а когда солнце село и на небо высыпали звезды, мальчика больше не интересовало их название, размеры, смысл бытия вселенной. Он просто был счастлив. И тогда он понял, что в мире не все должно иметь смысл. Кому нужен этот смысл, когда бывает просто хорошо….

БОГ.

«Трудно быть Богом в сонме людских пороков, непонимания, зла, лицемерия, эпидемий, войн, природных и людских катаклизмов. Неужели я создавал все это для того, чтобы люди в бессмысленности своей с завидным упорством истребляли себе подобных? Зачем мне все это? Зачем быть Богом людей у которых не осталось ничего святого, когда само понятие «святость» утопает в бессмысленной роскоши церквей и храмов, построенных на людском горе, на слезах матерей, потерявших сыновей и дочерей на войнах или в людском муравейнике, когда человечество убивает себе подобных еще до их рождения, позволяя аборты, когда похоть и насилие, жажда денег и власти, ниспровергают все духовные ценности в Тартар? Тот получил крупный выигрыш в лотерее и шлет мне благодарность, этот потерял мать и ненавидит меня не менее искренне, чем первый превозносит. Этот искренне молится и жаждет, что я ниспошлю ему манну небесную, а стоит только подарить ему что-то, мне не трудно, как тут же забывает даже просто сказать спасибо. Тот хулит на чем свет стоит, у него ничего нет, а когда даешь ему хоть что-то восклицает «слава Богу!», мало понимая истинный смысл этой фразы, которая у всех давно вошла в привычку и также как первый вскоре забывает быть просто хорошим человеком, обретя что-то и потеряв при этом совесть. Кто-то утверждает, что меня нет, кто-то глаголет обратное, кто-то надеется, что что-то там есть, но все одинаково врут. В чем я виноват? В чем? В том, что просто позволил человеку быть самим собой, не вмешиваясь в его дела? Да. С Ноем явно перестарался, да зря выгнал Адама и Еву из рая. Сам виноват, что создал людей по своему образу и подобию и запретил им быть людьми. Нельзя было всего этого делать. Нельзя было создавать все это только ради того, чтобы что-то было. Кто-нибудь знает, как трудно быть одному, как не легко переносить одиночество и скуку. Да! Я создал землю, создал всех тварей и людей, которые оказались худшими из тварей. Дьявол? Некоторые считают, что он есть, что это он вводит всех во искушение и просят меня избавить от лукавого, не понимая, что дьявол в самих людях. Они просто делают то, что подсказывает им сердце, не понимая, что сердца у всех разные. Зло? Оно как и добро в них самих. Я сделал их по своему образу и подобию и они за это называют меня Богом, не понимая, что я тоже человек, если уж я создал их по своему подобию и я, как любой из них не совершенен. Просто так получилось, что я умею все то, что каждый из них может развить в себе, приложив старание. Я человек, как любой из них, у меня тоже есть свои чувства и желания, а они видят во мне что-то свыше. Господи, сказал бы я если бы у меня был Бог, зачем все это? К черту! Все к черту!»

СУДЬБА.

ПРАКТИЧЕСКОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ ДУР.

Що це таке, тьфу ты! То есть что такое парни? Ты наверное думаешь, что это сплошь озабоченные скоты, причем озабочены они прежде всего тобой? Тем, чтобы вскружить такой умнице как ты голову, наговорить всяких гад… то есть приятностей, одарить парочкой цветов (не перевелись еще на руси некрофилы), сорванных с соседской клумбы и затащив всеми правдами и главное (и правдивее) неправдами, тебя в постель, лишить главной ценности, о которой говорят и хочется, и колется, и мама не велит? Что верить им не нужно ни в коем случае, что просто необходимо стоять до последнего (выжившего) и только после свадьбы дать бедняге то, что он уже наверняка получил не раз при помощи собственных рук и воображения, а кто был в его воображении? Как ты думаешь? Во-во!

Ни в коем случае! Заруби себе на носу или любой другой части тела, что ближе для топора (стоп! Соседей как бы они ни осточертели трогать не рекомендуется!). Все! Абсолютно все парни просто золото! Они никогда и в мыслях держать не будут твой образ, растленный на постели, не будут пожирать тебя глазами, в порыве поцелуя распускать руки, а уж тем более врать тебе самым наглым образом после пяти летнего знакомства, что любят тебя больше жизни. О любви они говорят прямо и сразу же при знакомстве, стоит тебе только назвать свое имя, как обязательно окажешься самой любимой, единственной и неповторимой. И самое главное, этому просто жизненно необходимо верить, иначе отправив хорошего человека по известному адресу без обратного билета, ты рискуешь остаться в старых девах, так как следующий кто к тебе подойдет из мужчин будет только гробовщик.

Первому встречному поперечному следует верить обязательно и всенепременно! Особенно таким словам как то: «милая», «единственная», «гадом буду, люблю, век воли не видать» и иже с ними. Мама не велит? Забудь! После слов о любви если ты их не примешь на веру, считай с тобой все кончено. Да… Так вот чтобы «кончено» было не с тобой а на тебе или в лучшем случае в тебя, презервативом по этой причине пользоваться не рекомендуется, хватай его за грудки и тащи прямиком в постель, где он конечно же проявит себя во всей красе, все сделает по высшему разряду и то, что ты читала в женских романах оправдается на все двести, нет триста процентов! И не мешай ему задрыхнуть тут же как только он закончит свои дела, парень потрудился и ему обязательно нужен отдых. Хочется поговорить с ним после секса? Хочется ласки нежности и любви? Посмотри на ночной столик. Что ты там видишь? Ага! Телефон! А номер лучшей подруги не забыла? А иначе и быть не может. Пусть она порадуется за тебя до белого каления, что ты отхватила в жизни свой счастливый билетик, нежно храпящий сейчас зубами к стенке. И не забудь. Обсуждать как достоинство, так и достоинства своего парня следует во всех подробностях, ничего не забывая, а самое главное уделяя особое внимание описанию самых интимных подробностей вашего с ним полового акта включая очень личные и интимные его высказывания.

Только не забывай, что говорить следует до самого утра, этим ты, конечно обеспечишь себе видок в стиле «краше в гроб кладут», но запомни — круги под твоими сияющими тусклой поволокой глазками парни ценят превыше всего, а твой родной, нежно храпящий, в районе 80 децибел, парень тем более будет просто в диком инфаркт… в смысле в восторге, когда увидит что ты полностью не выспалась, а как преданная и надежная спутница жизни охраняла его драгоценный покой, чтобы никакие террористы не подложили под него бомбу. Рассказывать, что своим храпом он посадил на измену всех террористов, воров, а так же других домашних животных в виде клопов, тараканов, мышей и соседей в районе трех кварталов от твоего дома, рассказывать ни в коем случае не следует, так как тут действует непреложный закон — сила униженного самолюбия обратно пропорциональна потенции индивида мужского пола. Поэтому, если мечтаешь узнать такие позы как 69, 38, 45 и 18 (в диаметре), а так же высший, низший и средний (по паршивости) пилотаж, то нужно всячески поощрять своего мужчину.

И следующим шагом поощрения будет…. Не! Не догадаетесь! Завтрак в постель. Забудь о том, что это тебе нужно ждать такой милости со стороны своего мужчины. Настоящая девушка всенепременно должна знать одну простую истину. Путь к сердцу мужчины лежит через, как известно ЖКТ, поэтому, если тебе нужно от него еще кое-что кроме слюнявой пиздострадательной муры в стиле «родная, дорогая, любимая», то калории просто жизненно необходимы. На завтрак обязательно полный стакан водки и соленый огурец, все остальное по возможности. Особенно ценятся в данном случае: пол теленка зажаренного на медленном огне, пару кг ливерной колбасы, кучу пирожных со взбитыми сливками, а чтобы после такой диеты твой любимый не потерял формы, на десерт следует подать пару киллограммов свежих яблок, запивать которые следует двумя литрами свежего молока, для усиления эффекта рекомендуется кефир. Что обеспечит ему несказанный азарт в занятиях спортом, особенно преуспеет он в забегах на короткие дистанции, в связи с чем следует заранее запастись энным количеством туалетной бумаге, которую необходимо разместить на финише.

Ну что? Сбылись все твои мечты? Не веришь тому, что здесь написано? Читай название….

ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ….(С)

Начнем с начала. Вполне оригинально, а главное свежо, ново, еще не востребовано, да и не затерто до немыслимых дыр. Вы так не находите? Не находите? Поищите еще. И так, начнем.

Есть два высказывания Сократа и Конфуция, которые прямо противоположны друг другу. Моя цель — разобраться, кто же прав?

Сократ: «Если не знаешь, в какую гавань плыть, ни один ветер не будет тебе попутным».

Конфуций: «Если не знаешь куда идти — любая дорога приведет тебя к цели».

Казалось бы прямо противоположные высказывания. Так кто же прав?

Возьмем Сократа. «Если не знаешь, в какую гавань плыть…», значит у тебя нет пункта назначения, нет цели, нет конечной точки в которой ты должен оказаться, нет стремления, так и ветры в таком случае занесут тебя к черту на кулички, но тебе будет абсолютно все равно, что тебя туда занесло, а значит, ты не достиг своей цели, просто у тебя ее и не было. Поэтому «ни один ветер не будет тебе попутным». Кажется, Сократ прав.

Что же наш азиатский друг Конфуций? Не прав? Посмотрим. «Если не знаешь куда идти — любая дорога приведет тебя к цели». Значит, цель все-таки есть, но ты не знаешь каким путем тебе к ней идти, тогда спрашивается, почему же «любая дорога приведет тебя к цели»? А с другой стороны «Если не знаешь куда идти…», значит ты не представляешь себе конечной цели, точнее не представляешь какой именно она является, а значит цель может быть любой, то есть она есть, но может быть абсолютно любой, а значит и дорога к любой цели может быть так же любой… И Конфуций, блин, прав? Получается, что так…

Вот и остается повторить название нашего размышления, что истина где-то рядом, только вот в каком кармане ее искать?

СТАРАЯ ПРИТЧА НА НОВЫЙ ЛАД.

Жил был в библейские времена один мудрец по прозвищу Соломон Иванович. Говорят, мужик умный был, однажды ребенка две женщины не поделили, дык порешил он своим мудрым решением разрубить его к чертовой бабушке, чтобы кажной значит по половинке досталось и никто в обиде не был. Слава богу дите от ентого маньяка древнего спасти удалось вовремя, все обошлось. Ба-а-а-льшой мудрец был однако!

И пришел к нему однажды один человек и молвила рыбка: «че те надобно старче?» блин, это из другой сказки, то есть этот человек сказал Соломону:

— Слушай Сало Мон, значит, сюда! Я тут типа новый еврейский, если не веришь, секи распальцовку, это у меня хроническое, еще типа короче шестисотый коняга, малиновые пейсы, по субботам не вкалываю, стрелки типа не забиваю, на разборки не езжу и все такое, синагогу на свои бабки построил, раввина самого крутейшего выписал, оклад ему такой положил, что вместо псалмов по моему заказу такой хард-рок лабает – закачаешься! Богу молюсь, налоги иногда плачу, все типа как полагается. Только проблема у меня одна имеется. Никто меня такого хорошего не любит. Не-е-е-е! Чувих вокруг тусуется до черта! Но верно говорят, что женщины любят ушами. Это точно про них! Глазами они как мы любить не могут потому, что они у них всегда заняты оценкой толщины моего кошелька, а ушами они любят потому, что в эти уши они ловят слова о том, насколько сильно я готов ради них этот кошель опустошить.

— Ну и че те надо? Может дам че ты хошь! Кстати на песенку похоже, надо сочинить для потомков. — Изрек мудрец задумчиво, ковыряя куриной косточкой в зубах и изредка бросая косые боязливые взгляды в сторону своего дворца, в то его отделение, где томились без малого тысяча жен этого сексуального маньяка. — Живи, радуйся жизни, а там кони откинешь и порядок, ни о чем волноваться не нужно. С твоими бабками откупишь в частную собственность кусок рая потеплее и ни о чем волноваться не придется.

— С жиру я бешусь, понимаешь! Сексу завались, так мне чегой-то любви захотелось. Настоящей понимаешь ты, старпер, то есть мудрец великий! Чтобы не за бабки, шмотки, квартиры и так далее. А чтобы типа за красоту моей души.

— А она у тебя есть? — С сомнением пробормотал Соломон.

— Дык. А як жеш! Конечно есть! От Версачи, даже лейбл иметься «Маде ин чина», типа чинарем все, вся в брюликах, золоте, в швейцарском банке за семью замками, лучше чем у Христа за пазухой.

— Не богохульствуй! — В гневе проорал мудрец. И добавил доверительно более мягким тоном. — Начальство лучше не беспокоить, у него сейчас обеденный перерыв, а когда имя его всуе употребляешь у его величества видите ли несварение бывает. А мне оно надо? И так Моисей заходил тут недавно. Он уже тридцать лет у евреев Сусаниным на общественных началах работает, спрашивал, не здесь ли земля обетованная? Пришлось наврать, что еще десять лет такого турпохода по пустыне и придет куда нужно. Насилу откачали старичка от такой радостной вести. А все с чего? С того же несварения! Бог пошутил, а ему отдуваться. Такой кипишь в Египте навел: саранча, кровавая вода, язвы, мор, тьма. Нет, чтоб просто поставить фараону пол литру, распили бы, поговорили по душам, так и отдал бы фарик ему всех евреев, между нами говоря, он только рад был от них избавиться, так нет, зажал Мося эту пол литру самопального самогона-первача себе, хряпнул на пустой желудок и понеслась! Мда…. Так значица душа у тебя есть?

— Есть, век свободы не видать, зуб даю, чтоб мне жить на одну зарплату, чтоб в первую брачную ночь я ничего не смог, чтоб Моисей пришел со своими евреями и поселился на моих землях, чтоб меня кариес замучил, ведь зубную пасту еще не изобрели, да чтоб напиться, а с утра без опохмелки остаться, да чтоб….

— Хватит! Хватит! — Отмахнулся Соломон. — Хватит. Не болтай много. У тебя проблема пустяковая, а мне тысячу жен еще удовлетворить нужно, а виагру изобретут только через пару тысячелетий. Да еще и Машка Савская приперлась. Тысяче первой ей видите ли захотелось стать, а у меня график! Помрет бедняжка от старости пока до нее доберусь, чтоб первую брачную ночь отметить.

— Во-во! А твоя проблема очень просто решается.

— Да брось ты! Самому бабок девать некуда. Дворец словно Мидас по пьяне строил, столько золота и драгоценных камней, что жить страшно, как бы весь дворец не скомуниздили, на одних охранных сигнализациях скоро обанкрочусь. А чтобы тебя полюбили, чтобы найти себе половинку, чтобы твоя жизнь наполнилась смыслом, обрела светоч, направление суть, указав тебе путь по которому в блаженном искании брести тебе всю оставшуюся прекрасную жизнь, я уже достаточно красивых слов сказал? Короче тебе нужно сделать очень простую вещь.

СМЕРТИ ПОДОБНО.

SILENTIUM!